"Радий Погодин. Я догоню вас на небесах (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Рядом с ним, втянув голову в воротник, унылый и многомудрый, сидел
сержант Парин, старший группы. Мы должны были идти в тыл к румынам
взрывать мост. Взорвали. Потом командование задавить хотело того, кто
взорвал. Очень нужный был мост.
Не ломайте мосты, не взрывайте их, не бомбите - берегите, как храмы!
Вот Парин и говорит:
- Ну народ - сейчас в тыл идти, а они кто про задницу, кто про
бабочек под дождем. Если говорить о чем, то о девках. Это самая главная
тема войны - главнее математики.
- Извините нас, - ответил Парину Пе.
Он вообще извиняться любил. И сейчас считает извинение в числе
главных средств налаживания коммуникации.
Сержант Парин погиб под Люблином, умер у Писателя Пе на руках. После
Парина я принял машину.


Как-то мы с Писателем заночевали в немецком городке, еще не занятом
нашими частями. В разведку мы ходили вчетвером, но двое ребят, не
разделявших нашу любовь к губительно мягким немецким перинам, потопали по
снежку в бригаду с донесением, что в городе частей противника нет и
фольксштурм не наличествует. Рассчитывали они и на жаренную со свининой
картошку. Ротный повар у нас был артист - пел и всегда жарил картошку для
себя, для командира роты и для разведчиков, обещавших вернуться. Повар
любил смотреть, как разведчики "кушают", и все расспрашивал и выведывал:
подходы, подъезды, где что и что как. Случайно в котле кухни мы обнаружили
восемь штук шелка. Нужно отдать повару должное - шелк он припас для
барышень нашего банно-прачечного отряда. Он роздал шелк при нас и все
улыбался и шаркал ногой, как народный артист Ильинский.
Мы с Писателем Пе не первый раз ночевали в городах, еще не взятых.
Танки - оружие для войны днем. Фауст-патрон - такая удобная и простая
штука, - мальчишкам под силу и девушкам. Танк беспомощен в городе с узкими
улицами, тесными перекрестками, низкими крышами.
В город, где нет противника, танки входят колонной с рассветом.
Тут мы с Писателем Пе их и поджидали с усталым видом: мол, не
сомкнули глаз - все бдели. А как же иначе...
В тот раз даже замок в дверях ковырять не пришлось: хозяева
спустились в подвал, позабыли его замкнуть. Мы пожевали на кухне курятину.
У немца всегда вареная курятина в стеклянных банках на крайний случай -
жили они голодно. Но ведь мы и есть крайний случай.
После курятины мы в спальню. Луна, снег и звезды освещение дают -
крупное все разглядеть можно. Широкая кровать, подходы к ней с двух
сторон, прикроватные тумбочки, шкаф, туалетный стол с зеркалом. Различаем,
хоть и темно все же, - что-то розовое в мелкий горошек. Может, сиреневое.
Может, даже голубоватенькое...
Нам, выходцам из коммунальных квартир, все эти оттенки в немецких
спальнях казались чем-то греховно и непростительно буржуйским.
Залезли мы под перину, не снимая покрывала, чтобы кровать все же не
казалась такой разоренной. Конечно, в башмаках и обмотках. Конечно, с
автоматами - тут уж, греши не греши, - война.
Сверху перина. Снизу перина. Спим, как зародыши. Впрочем, у