"Радий Погодин. Я догоню вас на небесах (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Из деревни в Бологое он отправился лесом. В лесном озере решил
искупаться: когда ему еще так придется - поплавать в лесном озере, зеленом
и прозрачном, как леденец.
Где-то посередине озера у него свело ноги. Сразу обе. Он бы не выплыл
и утонул бы - исчез в безгласном лесу, видя все вокруг черным,
захлебываясь и хрипя, позабыв о кролях и брассах. Но вдруг почувствовал,
что стоит на чем-то непрочном.
Пообвыкнув, он осторожно окунулся, пытаясь под водой размять
окаменевшие икры и пальцы ног, наползшие один на другой. Выпрямился
вздохнуть - услышал шум автомобильного двигателя. Малоезженной лесной
дорогой шла полуторка. Он закричал. Замахал руками. Полуторка
остановилась. "Быстрее!" - велели ему. Но быстрее он не мог: "Судорога у
меня!" Но все же поплыл, не шевеля ногами, приныривая, чтобы удержать тело
в горизонтальности.
К нему саженками подмахал мужик, тот самый - полувоенный, который шел
сейчас впереди всех со своим лобастым крепышом сыном. Мужик подтолкнул его
разок-другой. И помог встать, когда он выполз на берег. И помог в машину
залезть. В кузове, уже на ходу, они оба оделись. Вот тогда старуха в белом
платочке, завязанном под маленьким сморщенным подбородком, сказала:
"Сейчас купаться нельзя. Судорога вся от тяжелых мыслей. Она в голове..."
Парнишку подташнивало. Ломило икры. А парнишка думал, что было бы
даже смешно вот так утонуть в начале войны в пустом лесу, когда немец прет
к Ленинграду. Парнишка негодовал. И от негодования у него дрожал
подбородок и отсыревал нос. Сердце внезапно падало, он всхрапывал - это
было рыдание, освобождение от смертельной тоски.
Впоследствии лесное озеро настойчиво возвращало его память к своему
неподвижному мягкому блеску, к своей тишине. тоже мягкой и
мягко-прохладной. Парнишка уверился, что он один жил тогда в озере -
плавал и дышал, остальное все оцепенело в ожидании решения, жить ему или
нет, и когда решение вышло положительным, кто-то, может быть души уже
ушедших, подставили ему под ноги свои плечи.
Путеец иногда прыгал через шпалу, а то и через две. Девочка тогда
смеялась. Слушая ее смех, парнишка стал согреваться. И в голове его стали
возникать героические картины его будущих подвигов.
Самолет вынырнул из-за леса. Что летит немец, все поняли сразу. Но
стояли, смотрели в оторопи и любопытстве к летательному аппарату и к
летчику. Что им бояться, бабам? Видно же сверху, какое их войско ситцевое.
Самолет пошел низко над железной дорогой. Отделяясь от свистящего
рева пропеллера, отчетливо и капризно застучал пулемет.
Пули расшвыривали щебенку, отрывали от шпал щепу. Этот смертельный
пунктир надвигался. Женщины завизжали, бросились врассыпную, подхватив
детей. Они падали, зарывались в высокие травы, вскакивали, кричали своим
ребятам, чтобы те головы не высовывали. Ребята вели себя проще и
собраннее.
Самолет прошел над парнишкой - грохот, взвихренный воздух, кресты.
Парнишка даже не испугался, только рот открыл. Самолет ушел в перспективу
и взмыл вверх.
В двух шагах от парнишки стоял путеец. Девочки на его плечах не было.
Она лежала на шпалах. На правом боку. Руки прижимала к груди. Ноги ее
слегка согнулись в коленях и скосолапились трогательно, как у всех