"Радий Петрович Погодин. Мост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Панька пел. Неподалеку боги били посуду. Вздыхала земля, остывающая
без любви. Алексеев Гога летел ввысь, как жаворонок.
Васькина кровь превратилась в кипяток - шпарила его изнутри. Васька
Егоров сидел, открыв рот, чтобы жару было куда выходить.
В песне той, Панькиной, не было ни поцелуев, ни страстных объятий,
она была печальна и ничего, кроме горя, не обещала. На молодецкую грудь
наплывали пески-зыбуны, леденили тело хладные воды, точились в ночи кривые
татарские сабли, и молодец молил сестру о спасении. О каком-то великом
спасении, которое может только сестра.
Васька Егоров неосознанно потянулся, чтобы стереть с Зойкиных пальцев
пролитую мадеру, и его рука осталась лежать на Зойкиной.
Сердцу его стало прекрасно-больно. Переносица ныла, схваченная
удушьем. В голове толклись и кружились ласковые полуслова, из которых
нельзя сложить фразу, но можно связать венок.
Зойка и Василий Егоров одновременно встали и на негнущихся сведенных
ногах пошли к двери. Там они остановились, привалясь к косякам, чтобы
отдышаться и охладиться.
По площади, в сгустившейся к вечеру синеве, с мешками, с корзинами
шли женщины, повязанные платками до самых бровей, неестественно прямые и
напряженные в ожидании горя, уже надвинувшегося на них.
- Идут магазин распределять. - Зойка толкнулась навстречу женщинам.
Васька шагнул за ней, опасаясь, что Зойка загородит дверь в магазин,
расставив руки, и сомнут Зойку.
- Катерина, две бутылки водки, бутылка мадеры, два круга колбасы
чесночной и буханка черного проданы, - сказала Зойка женщине, идущей чуть
впереди других, высокой, сухопарой, с напряженно заложенными в карманы
жакета руками.
- Кто разрешил?
- Разве Советская власть кончилась? - спросила Зойка, мотнув
головой. - Или у тебя на сельсовете теперь не наш флаг висит?
- Флаг наш... - Женщина, названная Катериной, перевела взгляд на
Егорова Ваську, похоже, швырнула ему в глаза песок или табак нюхательный,
так что Васька зажмурился. - Это и есть купец?
- Как раз я, - сказал Васька таким нахальным голосом, словно взял на
себя неслыханный грех.
В магазине Панька запел: "Ох, полынь, полынь..."
Катерина его пение послушала, улыбка расколола ее камень-губы
трещинкой белой, она кивнула Егорову Ваське еще раз, уже не колко, с
усмешкой, глянула на него из-под бровей и сказала:
- Разбираешься в девках, купец, - и вошла в магазин.
Пение Панькино про полынь оборвалось. Послышались восклицания
восторга, звук отчаянного поцелуя и деловитый треск пощечины, будто
вяленого леща разорвали напополам.
Женщины, обтекая Зойку и солдата Зойкиного, двинулись в магазин. Одна
молоденькая, усыпанная веснушками, сказала:
- Твое в кладовке оставим. Не психуй, Зойка. Чего задумала? - Видя
Зойкино невнимание, добавила жалостливо: - Ключи магазинные тебе принести,
что ли?
- А на кой мне ключи эти?
Зойка потянула солдата от магазина прочь.