"Владимир Покровский. Танцы мужчин" - читать интересную книгу автора

прислониться голым лицом к голому лицу, а непременно поцеловать, и именно
женщину - очень я этого хотел.
У женщины внезапно пропало желание убить Хаяни, победила все-таки
эйфория, ей стал вдруг нравиться этот причитающий скаф и возникло желание
вслушаться в его речи.
- Бежим отсюда, - сказала она. - Ведь мы импаты, что нам эти защелки,
бежим, спрячемся, я не хочу больницы, не хочу умирать, не хочу, чтобы меня
до самой смерти лечили!
В Хаяни на секунду шевельнулся скаф (импаты готовят побег из фургона!),
однако очень не хотелось сбиваться с мысли, и он только досадливо мотнул
головой.
- Вы не понимаете. Все будет враждебно, нигде не будет спокойствия,
вокруг - сплошь враги.
- Бежим! Помоги мне бежать!
Казалось ей, что фургон огромен, что пыльные столбики света несут
прохладу и волю, что окна - бриллианты, что скаф - прекрасен, желанен, что
скорость - свобода, что все можно и никто не в состоянии возражать.
Казалось ей, что фургон наполнен невидимыми людьми, добрыми и влюбленными,
и не желающими мешать, о, какими людьми!
- Бежим, я сказала. Встань. Оторвись от кресла.
- Но...
- Встань, скаф!
Она сошла с ума, она сошла с ума, она ушла с ума!
Мерзкое, недоразвитое лицо, лишенное подбородка.
- Извините, вы совсем не так меня поняли. Я вовсе не имел в виду
бежать, когда... Иначе зачем же... Да и захваты не так-то просто сломать.
- Я хочу жить! Я хочу жить там, где жила, пойми, скаф, пойми, помоги
мне бежать. Меня никто не любил.
- Меня много любили (два раза, подумал Хаяни) и проклинали за то, что
любят. Что хорошего в этой любви? А там - присмотр, врачи, полное развитие
способностей, да я просто уверен, что болезнь далеко не пойдет, я
статистику видел. Там свобода!
Лицо женщины, что называется, пылало, и верхняя его половина была
прекрасной. Ну, просто глаз не отвести.
- Говори, скаф, говори. Так хорошо слышать твой голос.
Все тело ее напряглось, выгнулось, плечи перекосились. Кресло под ней
скрипнуло. Красное лицо в поту и слезах.
- Что... что вы делаете?
- Ты... говори... - она рванулась изо всех сил, но захваты не
поддавались. По два на каждую руку и ногу. - Ох, скаф, ну как же мне нужно
выбраться отсюда!
- Не мучь, не калечь себя, ты все равно больная, все от тебя шарахаться
будут. Нет больше того места, где тебя ждут.
Машина давно стояла на одном из перекрестков Стеклянного района. Хаяни
услышал, как водитель хлопнул дверцей и зашагал вперед. Еле слышный гул
голосов, дерево, прилипшее ветвями к окну Хаяни. Женщина опять забилась в
кресле.
- Скоро они там? - чуть слышно спросил Хаяни.
- А ты скажи, скаф, ты когда-нибудь жил в большой семье? Что это такое?
- Я вообще ни в какой семье не жил. Я воспитанник. Я хотел в семью,