"Владимир Покровский. Парикмахерские ребята (Авт.сб. "Планета отложенной смерти")" - читать интересную книгу автора

нахмурился, кашлянул и заговорил снова. Потом, в самом, можно сказать,
патетическом месте, голос его стал быстро и как-то странно тоньшать - дю-А
покраснел. Ребята очень заинтересовались. На словах "непростительный,
ничем не оправданный вандализм", когда голос у дю-А стал тонким как
спичка, мультипликационным каким-то, он с недоумением и мукой замолк.
Первым захохотал Лимиччи, хихикнул Каспар, а затем грохнули все: уж
очень у него был уморительный вид, у этого нашего зануды дю-А.
Мы быстро разобрались, в чем дело, отчего так странно осип дю-А. Со
мной тоже такую штуку устраивали, да и не только со мной - на проборах
любят шутить. Гелий! Та коробочка, которую положил рядом с собой Каспар,
была обыкновенным контейнером с твердым гелием, а гелий, если попадает в
горло, очень смешно изменяет голос. Это называется "запеть соловьем".
Подсунешь кому такой контейнер - смеху не оберешься.
И тогда я поднялся с места. Я не мог не подняться с места, мне бы
раньше подняться, потому что, как бы я ни относился к математику, а я
сложно к нему относился, он был под моей защитой, и я все время про это
помнил. И неловко себя чувствовал, потому что никак не мог решить, пришла
моя очередь вмешаться или не пришла. Дурацкое положение. Мне очень
хотелось, чтобы не пришла. Но теперь над ним издевались явно, и особенно
Каспар, которого я не любил и которого никто не любил, а вот теперь он
радовался своей шутке, и все остальные радовались тоже. Краем глаза увидел
я в тот момент, что Федер не смеется, что он серьезен. И Кхолле Кхокк не
смеялся, и еще кое-кто, потому что ругань руганью...
Но вмешаться я не успел. Дю-А увидел контейнер; перевел взгляд на
Каспара, потом обратно и в мгновение ока остервенел. Он рывком наклонился,
поднял с полу этот красивый увесистый баллончик, искривив рот,
огляделся... И может, обошлось бы все, потому что дю-А как никто умел себя
контролировать, но в этот момент сквозь общий, уже стихающий хохот
раздался скрипучий голос Гджигу:
- Так что, командир, дашь ты мне дополнительные распылители или опять
ругаться будем? Ведь я не отстану!
- Не дам я тебе, не дам, - немедленно отозвался Федер, словно и не было
никакой вдохновенной речи. - И в прошлом проборе не дал, и сейчас не дам.
Не нужно тебе.
- Ты подлец! - завизжал вдруг дю-А так, что уши мне заложило. - Ты
нарочно! Я... Ах ты, подлец! - И, размахнувшись, швырнул вдруг контейнер в
Федера. Швырнул и в тот же момент страшно перепугался, это заметили все.
Контейнер стукнулся в дверь, упал на пол и зашипел. Хохот, шум - все как
ножом обрезало, установилась полная тишина. Я сел на место, потому что,
как ни нуждался в моей помощи математик, ему уже ничем нельзя было помочь
- вступали в силу неписаные законы нашего так не любимого им кодекса.
Федер приоткрыл дверь, ногой отбросил в проем контейнер, осторожно
попробовал голос и сказал - тихо, почти с жалостью:
- Придется нам с тобой пройтись прогуляться, дю-А.
- В каком смысле прогуляться? - спросил тот. - Что значит -
прогуляться? Не понимаю.
Федер молчал.
- Вы что? Вы... - Он завороженно смотрел на Федера, начиная наконец
понимать. - Но это же бред! Этого... Вы мне что, дуэль предлагаете?
- Придется нам пройтись прогуляться, дю-А, - уже с явной жалостью