"Владимир Покровский. Парикмахерские ребята (Авт.сб. "Планета отложенной смерти")" - читать интересную книгу автора

- Пусть он пули поменяет.
- Ладно, - спокойно сказал Тимур. - Дайте кто-нибудь другую обойму. Мне
все равно.
- Все равно ему, - проворчал Гвазимальдо и полез в колпак.
Тимур изготовился, Гвазимальдо скорчил то, что в хапи именуется
улыбкой, но потом опять задергался, замахал руками и под общий смех
выбрался из-под колпака.
Тимур неторопливо вздохнул и отвернулся в сторону.
- Ну а теперь что? - грозно спросил Лимиччи.
- Что? А ты поди туда и понюхай, тогда поймешь, что. Там кто-то аммиака
напустил, дышать нечем. И глаза слезятся.
- Там совсем не аммиак, а коллодий такой, дурень. И пахнет он совсем
слабо. Ты что, на "Птичке" никогда не летал?
- А ты понюхай, как слабо, понюхай!
Лимиччи сходил и понюхал.
- Гвазимальдо, - сказал он, гневно крутя головой. - Ты меня не зли.
Обыкновенный коллодий. Не хочешь играть, так сразу и скажи.
- Все против меня, - пожаловался Гвазимальдо.
- Вот что, - заревел Лимиччи. - Если хочешь играть, ползи в колпак, и
мы тебя там запрем. А то...
- Это почему еще такое - запрем? Никого не запирают, а меня запирают?
Несправедливо.
- Черт с тобой. И других запирать будем. Лезешь ты или нет?
После второго выстрела Гвазимальдо моргнул и вылез из-под колпака
мрачнее Лимиччи, когда тот не успевает к обеду. И каждого следующего
Гвазимальдо собственноручно запирал в колпаке сам. Потому что очень любил
справедливость. Потом подошла моя очередь; он запер и меня. Пистолеты взял
Джанпедро Пилон, томный экзульт-куафер не слишком-то высокого класса, но
как напарник очень надежный. Если не считать одного недостатка -
самодовольный болван. Известен он был тем, что дни и ночи напролет писал
домой, многочисленным родственникам и девушкам. Родственникам он писал,
как и все, на мемо, а девушкам - на бумаге, с огромным количеством
завитушек на буквах и обязательно дурными стихами. Ему же не писал никто.
Пилон изготовился, сверкнул прижмуренным глазом, я, естественно,
улыбнулся... и вдруг увидел, как из расщелины, в которой недавно скрылся
дю-А, вылез ведмедь, то есть этот, как его... бовицефал. Я сначала не
поверил глазам.
Пилон выстрелил, я, кажется, моргнул от неожиданности, но бовицефала из
виду не потерял. Это был молодой самец невысокого роста, метра два с
половиной, не очень для нас опасный, но сюрприз заключался в том, что он
вообще не мог находиться сейчас на свободе. Мы их запускать должны были в
последнюю очередь.
Я закричал что-то и показал на него пальцем. Ребята засмеялись, а
Гвазимальдо пошел меня отпирать. Лучше бы я тогда подождал злиться, и
нервничать, и тыкать пальцем в ведмедя. Потому что кто-то все-таки
обернулся и тоже его увидел. И закричал. И Гвазимальдо меня не отпер. И
всем стало не до меня.
Вслед за этим бовицефалом из расселины начали вылезать еще, и были они
чем-то очень разъярены, потому что не скрывались, увидев людей, а
направлялись прямо к нам. Они быстро бежали, ведмеди вообще быстро бегают,