"Владимир Покровский. Парикмахерские ребята (Авт.сб. "Планета отложенной смерти")" - читать интересную книгу автора

- Я всегда знал, что слишком люблю полную власть, всегда хотел отвечать
абсолютно за все. Я знал, что так нельзя, когда командуешь, просто глупо.
Мне моя властность всегда мешала, и, когда я увидел дю-А, сосунка, который
ничего не знал, но думал, что знает все, когда я оценил всю громадность
его занудства, когда понял, насколько он, сам того не замечая и даже не
желая того, пропитался духом антикуизма, я решил - вот то, что мне нужно,
вот человек, которому в наших парикмахерских делах все не по нраву,
который будет ругать все, что бы я ни сделал, который всегда будет меня
сдерживать, а уж настоящий огрех заметит, так завизжит просто.
Но так он уже потом сказал. Он очень постарел, Федер.
Может быть, кто-нибудь думает, что если перед ним воспоминания куафера,
то нужно ждать от них что-нибудь про смертельные опасности, всякие
замысловатые приключения, что-нибудь про наши отношения, очень, как сейчас
считают, нездоровые и кровавые, что-нибудь про наших шпионов у антикуистов
и их шпионов у нас, и чтобы обязательно драки, схватки, и чтобы уж
непременно в высшей степени динамично - такая, мол, у них, у куаферов,
жизнь. Все правильно: и жизнь у нас была бурная, и ждать от нас если
рассказов, то обязательно о приключениях надо. Спешу разочаровать: стекло
мое рассчитано только на одного человека, и если попало к вам в руки, то
исключительно по недоразумению (на которое, честно признаться, втайне
надеюсь). Человек этот - мой сын. С нами он, правда, не живет, да и не
слишком любит он своего родителя и его бывшую профессию. Он еще молодой и
всех слушает. И приключениями пичкать, как в детстве, я вовсе его не
собираюсь, про них он может в другом месте почитать, и в сто раз лучше. Я
здесь хочу просто с ним поговорить, а уж там поймет он что, не поймет -
его дело. Очень может быть даже, что и понимать-то нечего, то есть я хочу
сказать, что, может, мне и сказать ему нечего, может, я сам ничего не
понимаю. Будет здесь и кровь, море крови, бесконечно мне теперь дорогой,
будут, наверное, драки, даже что-нибудь вроде сюжета будет, но только хочу
сказать, что не для сюжета пишу, и разочарованных настоятельно прошу
вытащить стекло и сразу же отложить его в сторону. Ждет их, я думаю, масса
отступлений, мне важных, а по всяким литературным правилам ненужных и даже
вредных совсем - одним словом, предчувствую, что много будет нескладного.
Ну так и отложите.
Начинаю прямо со дня старта.
Что правда, то правда: жизнь куафера полна если не приключений, то во
всяком случае впечатлений острейших. Но, в общем, жизнь их довольно
мрачная, тяжелая и требующая, как кто-то сказал по другому поводу,
некоторого напряжения совести, не всегда, конечно, но временами, и тут
ничего не поделаешь. Но есть в работе куафера день, который можно назвать
счастливым, - это когда раненько утречком, после долгого и, как всегда под
конец, изрядно надоевшего отдыха, ты снова встречаешься со своими
товарищами, чтобы вместе с ними начать новый пробор. Есть, правда, еще
один день, не менее радостный - когда, тоже чаще всего не вечером, после
долгой и, как всегда под конец, осточертевшей разлуки с Домом, ты
возвращаешься с очередного пробора на родную свою планету Земля (или на
какую другую планету), чтобы залечь денька этак на три-четыре в постель, и
ничего не видеть, не слышать, и никого к себе не впускать, кроме разве
жены или матери (у кого они есть), ни о чем не думать, ни о грустном, ни о
веселом, и вталкивать, вталкивать в себя земные деликатесы, и выпученными