"Борис Николаевич Полевой. Полководец (Биографическая повесть маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева) " - читать интересную книгу автора

диктуя, говорил маршал. - Понятно это вам, товарищ подполковник?
Конев произносит последние фразы строго, безапелляционно.
Все эти ученые люди в нескладных шинелях, реставраторы, работающие
над спасением и восстановлением полотен и скульптур, откровенно мечтали и
даже не только мечтали, а мысленно уже размещали сокровища галереи в
музеях Москвы, Ленинграда, Киева, Минска. Даже спорили при нас между
собой, где что лучше смотреться будет. И честно говоря, мы с Крушинским
разделяли их взгляды.
- Конечно, казалось бы, справедливо все это забрать, чтобы, как
говорят у нас на Вологодчине, тот, кто по шерсть пошел, вернулся бы
стриженым. Долг платежом красен, - раздумывает вслух Конев. - Но все это
принадлежит не Гитлеру, а немецкому народу. Ведь гитлеры приходят и
уходят, а немецкий народ остается. Немецкий народ вечен. Вы что ж, забыли?
Правильные, очень правильные слова...
Годы спустя, прочитав решение Советского правительства о возвращении
Дрезденской галереи, я вспомнил эти слова Конева. Была возвращена ее
хозяину, немецкому народу, и сокровищница саксонских королей, найденная
тогда в замурованных подвалах Кёнигштейна. Теперь и коллекция "Зеленого
свода" выставлена в Дрездене, в специально реставрированном для нее
дворце-музее.
Вспоминая об этом, невольно думаю: как же правильно рассуждал этот
дальновидный человек!


У СТЕН БЕРЛИНА

И наконец, маршал Конев в самый острый момент боев за Берлин.
То, о чем мечтали четыре тяжких года все мы, советские люди,
свершилось. Армии 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала
Советского Союза Г. К. Жукова атаковали Берлин с северо-востока и уже вели
бои на его окраинах. Армии 1-го Украинского фронта под командованием
И. С. Конева обошли Берлин с юга и готовились атаковать гитлеровскую
столицу с запада.
Двадцать третьего апреля я пришел к начальнику штаба фронта генералу
И. Е. Петрову и, пользуясь его добрым ко мне отношением, спросил: куда бы
мне было лучше поехать сейчас, чтобы подготовить корреспонденцию о
решающих боях?
- К Берлину, дорогой мой, именно к Берлину. С юго-запада, разумеется.
Рыбалко доложил, что он вышел на Тельтов-канал вот здесь. - Он указал
рукой на карте. - Это уже Берлин. Отметьте-ка себе это место. Напишите
оттуда корреспонденцию и шикарно задатируйте ее: двадцать третье апреля,
восемнадцать ноль-ноль, город Берлин. - Он улыбнулся. - Знаю я повадки
вашего брата. Знаком мне этот ваш корреспондентский форс.
Часа через полтора я был уже в городе Тельтов, забитом в ту пору
нашей боевой техникой - танками, бронетранспортерами, парками мостовиков с
их сложным хозяйством, массивными фермами и понтонами. Все это теснилось
на узких улицах незамаскированное, ибо небо было надежно прикрыто нашими
истребителями. Немецкая же авиация в тот день действовала только на
дорогах.
Очень хотелось поскорее взглянуть на Берлин. Он был рядом, рукой