"Борис Полевой. До Берлина - 896 километров " - читать интересную книгу автора

А по ним движутся, растянувшись на многие километры, людские потоки:
партизанские бригады уходят в чащу горных хребтов.
Но что это? Внизу творится что-то неестественное. Автомашины, точно бы
сойдя с ума, с разгона срываются с дороги в обрыв и, перевертываясь, летят
прямо в пропасть, где белеет быстрый горный поток. Одна за другой, одна за
другой.
Только когда странная картина эта уже осталась позади, я начинаю
понимать, что там творилось: это же партизаны, покидая шоссе, сбрасывают
свою боевую технику в пропасть, чтобы она не досталась врагу.
И все: и горы, и дороги, и людские потоки на них расплываются, начинают
терять очертания. Отвертываюсь и смотрю будто бы в сразу затуманившееся
стекло, чтобы летчику в зеркальце не было видно моего расстроенного лица.
Снова вспоминается утренняя беседа с усталым человеком в больших круглых
очках.
Что же, что это все значит - конец или начало?


Стратег из львовской комендатуры

Я давно уже заметил, что кадровые офицеры, оторванные тыловой
должностью от текущих боевых дел, страшно любят воевать по карте. Комендант
Львова, перед которым я предстал, вернувшись из Словакии, исключения не
представлял. Боевой офицер, китель которого пестрел орденскими ленточками,
усадил меня в кресло на львиных лапах, приказал дежурному никого без крайней
надобности в кабинет не пускать, достал из сейфа свернутую карту, на которой
со штабной тщательностью была обозначена линия фронта, и стал посвящать меня
в то, что творится сейчас в войсках Первого Украинского.
Честно говоря, было бы больше по душе, если бы он предложил мне с
дороги ужин или хотя бы "ворошиловскую дозу". Ужин, правда, был обещан. Но
на первое была подана все же лекция о нашем наступлении.
Вдруг где-то на середине беседы комендант прервал рассказ странным
замечанием:
- Я ведь почему разговорился?.. Я вас, военных корреспондентов, уважаю.
Есть вас за что уважать.
И тут ошеломил меня новостью: на днях ему пришлось хоронить одного из
моих коллег, фотокорреспондента "Известий" капитана Павла Трошкнна. Это был
один из самых боевых военных журналистов, известный своими снимками еще в
дни сражений на Халхин-Голе и озере Хасан. Трошкин возвращался из Бухареста,
который недавно взят войсками Второго Украинского фронта, и на дороге между
Коломыей и Станиславом попал в бандеровскую засаду. Не растерялся. Принял
бой. Его так и нашли у пробитых колес машины, где он лежал, отстреливаясь от
противника. Пуля пробила сердце.
- Я похоронил его с почестями, - рассказывал комендант, - Над могилой
трижды дали траурный салют. Так мы хороним только героев. - И, добавив: -
Опасная у вас профессия, - вернулся к карте и стал объяснять обстановку на
фронте.
За время моего отсутствия пятачок, на котором я когда-то побывал,
превратился в мощный плацдарм, имеющий по фронту около семидесяти пяти, а в
глубину до шестидесяти километров. Район этот густо порос лесом. Лес
подступает на карте к голубой жилке реки, а через эти зеленые массивы на