"Полибий. Всеобщая история (Книги X-XL) " - читать интересную книгу автора

тем Каллисфен утверждает, что во время битвы воины выстроены были по восьми
человек в глубину. Подобные ошибки непростительны, ибо самая невозможность
исполнения изобличает неправильность расчетов74. Поэтому ошибка становится
непростительной с того времени, как только Каллисфен дает нам меру
расстояния между отдельными воинами, общую величину местности, а также число
воинов. 22. Так как было бы слишком длинно перечислять все подобные
погрешности Каллисфена, то мы отметим лишь весьма немногие. Он уверяет, что
Александр так, а не иначе строил свое войско ради того, чтобы сразиться с
самим Дарием, что и Дарий равным образом первоначально сам жаждал
встретиться с Александром, но потом будто переменил свое намерение. Однако
каким же образом один из противников мог знать, при какой части своего
войска находится другой противник или куда перешел потом Дарий? В ответ на
это у Каллисфена нет ни слова75. Далее, как могли выстроенные в боевой
порядок фалангиты выбраться на крутой, поросший кустарником берег реки? Это
тоже непонятно. Нельзя же подобную несообразительность взвалить на
Александра, когда всем известно его знание военного дела и то, что он
обращался с этим делом с юности; скорее повинен в недомыслии историк, по
невежеству не умеющий различать в подобных предметах возможное от
невозможного. Вот что мы желали сказать об Эфоре и Каллисфене76
(Сокращение).
23. Несправедливые нападки Тимея на Эфора и Каллисфена. ...С наибольшим
ожесточением Тимей нападает на Эфора, хотя ему самому присущи два
недостатка: во-первых, он раздражается на других за то, в чем повинен сам;
во-вторых, он вообще не в здравом рассудке, - столь странны суждения,
высказываемые им в своих сочинениях, и мнения, навязываемые читателям. Так,
если согласиться77, что смерть была заслуженной карой для Каллисфена, то
какому же наказанию должен подвергнуться Тимей? С большим правом божество
могло бы обратить гнев свой на Тимея, чем на Каллисфена. В самом деле,
Каллисфен отказался признать Александра божеством, а Тимей превозносит
Тимолеонта78 выше главнейших божеств. Каллисфен отказывал в этой чести
человеку, который по общему признанию наделен был от природы
сверхчеловеческими дарованиями, а превозносимый Тимеем Тимолеонт, как
известно, не только не выполнил, но даже не задумал ничего великого и за всю
жизнь совершил один только переход, и то весьма незначительный по сравнению
с обширным миром, - я разумею путь из родного города в Сиракузы. Однако
Тимей, как мне кажется, был убежден в том, что, если Тимолеонт, стяжавший
себе некоторую славу в одной Сицилии, как бы в стакане79, заслужил
сопоставление со знаменитейшими героями, то и сам он, хотя писал только об
Италии и Сицилии, по всей вероятности, удостоится сопоставления с
писателями, которые полагали себе задачей повествование о всей земле и о
событиях всего мира.
Итак, что касается Аристотеля, Феофраста, Каллисфена, а равно Эфора и
Демохара, то сказанного достаточно для защиты их от нападок Тимея, а также
для вразумления читателя, который простосердечно80 верил бы в правдивость
этого историка (О добродетелях и пороках).
24. Характеристика Тимея. ...Трудно определить характер Тимея. Он
уверяет, что поэты и прозаики проявляют свои наклонности слишком частым
возвращением в своих сочинениях к одним и тем же предметам. Так, говорит
Тимей, Гомер81 во многих местах своих поэм упоминает о пиршествах и этим
выдает свое обжорство; Аристотель часто в своих сочинениях говорит об