"Георгий Полонский. Был у меня друг (Мемуары) " - читать интересную книгу автора

и оказалось, что я уже опаздываю безнадежно: состоял при ней некто Михаил
Чернышев (и когда успел, спрашивается?); он бдительно вскидывал голову,
когда я рассматривал Милочку Корнилову дольше минуты. И тогда я предпочел
нашему "шелкокрутильному" курсу общество поэтов.
Лучшие из них были парни с других курсов. Олег Чухонцев был тоже с
филфака, но на курс старше меня. Володя Войнович учился на историческом,
писал стихи и песни, зарабатывал на радио, в передаче "С добрым утром". Еще
были Юра Знтин, Игорь Дуэль - сейчас известные литераторы, члены СП, -
впрочем, наличие или отсутствие этой официальной писательской "корочки"
перестало играть роль в наши дни. Играет роль только имя. И вам легко
признать, (если мало-мальски интересует вас изящная словесность): Чухонцев?
Войнович? О да, это имена!
А тогда они были ребята с жилищными и материальными проблемами, но и с
готовностью наплевать на эти проблемы - ради роскоши нашего общения, ради
экзотического зрелища или просто трех бутылок пива... У каждого имелся
блокнот с тремя стишками, одобренными в нашем кругу и двумя десятками -
полуодобренными, оцененными неуверенно, кисло-сладко...
Жизненным опытом из нас выделялся Войнович: тут и колхозные телята,
которых он пас, и 4 года армии, и сколько-то налетанных часов за штурвалом
самолета, и дислокация в Польше, и фабрично-заводские профессии, и даже
публикация в "Правде" со стихотворением "Комсомольский значок"! (но,
кажется, он уже и тогда этого стеснялся).
Такая опытность не разгоняла страхов - перед так называемым
Просвещенным Вкусом Знатоков, перед "Гамбургским счетом" (который, как
выяснилось, удаляется от тебя по мере приближения к нему - как коммунизм).
Особенно остро предчувствовал хмурую власть этого вкуса и этого счета Олег.
И готовился. Имел стойкость не торопиться со сбором своего винограда:
кисловат пока, зеленоват... Он долго мусолил стихотворение, прежде чем дать
его хотя бы в нашу многотиражку...
Это надо видеть - как начинает поэт. Я имею в виду - призванный... и
здесь просьба не допустить опечатки: надо от корня "ЗВАН", а не "ЗНАН"!
Вполне признанных, которых, однако, "Бог не звал", - их пруд пруди было еще
семь лет назад! Так вот, кто не видел, как ищет слова и как со словом
борется поэт, тому можно графоманствовать вольно и сладко: нет духовной
иерархии внутри. Ахматова и, допустим, Сергей Островой - оба поэты, а тогда
можно полагать, что и "аз грешный" ничем не хуже. Не стоит так
обольщаться! - попробую я такого автора остеречь, но, конечно же, не сумею.
Где, где проходит водораздел? По количеству вариантов у настоящего поэта? По
его фактическому отсутствию во множестве мест, где он был и оставлял
отпечатки пальцев и разговаривал даже? Не догадаться, где он в те часы на
самом деле... Нет, все это сбивчиво, неясно, а главное, - не здесь проходит
граница. Ни один внешний признак не помогает. Только сами стихи. Только они
...

Но тот, кто тянет на горбу
Свою недолю - и выносит,
Кого косой неправда косит,
А он лишь закусил губу;
Он, прах гребущий по дорогам,
Как Иов, не оставлен Богом,