"Николай Полунин. Край, где кончается радуга (Сб. "Век дракона")" - читать интересную книгу автора

...Солнце садилось за холмы, слепя, высвечивая редкие облака розовым и
золотым. Оно еще грело, но босиком на остывающей земле становилось зябко,
ступни болели, исколотые и сбитые за день. Вест уселся по-турецки, чтобы
меньше кружилась голова. Голод вполне можно было терпеть, но во рту после
хождений и блужданий пересохло и не глоталось. (В халупе Ткача на лавке
стояло всегда полное ведро; откуда бралась вода, он узнать так и не
удосужился. Ткач бы и не сказал.) Пить хотелось ужасно, но нужно было
дождаться Лакки. Как он пришел, неизвестно, но вернется он сюда
обязательно, если только не умеет летать. Еще Весту пришла мысль о
подземных ходах. Господи, подумал он, где же я, где? Он хотел помолиться,
но не успел - так и заснул сидя.
Вскинулся от того, что по нему зашарили, "Я это, я, Ткач, я".- зашептали
из темноты. Лежать было очень холодно, жестко, тут же начала бить дрожь.
"Обыскался,- бормотал Ткач,- думал, случилось чего. Ты давай обопрись, вот
сюда, вот, не упади смотри..." - "Ткач. - позвал он,- это ты, Ткач?" Он не
мог стоять. "Ну а кто же еще-то, я. кто ж еще. кому быть-то, больше и не
было никого, да? Не было никого, да? Ну-ну, не было, конечно, конечно, не
видал ведь ты, да? А я уж думал, чего... А сейчас домой, вот пошли,
осторожней, осторожней, дойти надо в целости. А дома-то, знаешь, углядел я
ее, углядел! Ты как пошел, так я себе поголовный шмон учинил, да, а он ее,
стервец..."
Если бы не Ткач, он десять раз сломал бы себе шею. Наверняка. Спуск был
неимоверно длинным, тропинке давно следовало кончиться, а они все шли, и
это был путь вниз. Веста колотило уже поменьше, он немного привык,
проснулся и теперь старательно смотрел под ноги. Под ногами было темно, и
время от времени он смаху натыкался на неровности и камни. "Ты меня
слушай,- жарко дышал в плечо Ткач,- я один тебе советчик верный, только
меня слушай, больше никого не слушай. Мы с тобой ого-го чего натворим, мы
с тобой такие дела завернем, мы с тобой до Побережья... мы не лесные, мы с
головой... и с тобой..." Наконец Вест сообразил посмотреть на звезды,
чтобы узнать хоть, в каком он полушарии, но звезд в небе было мало, а тех,
что светились, не набиралось ни на одно порядочное созвездие.
Бесконечный спуск вдруг кончился. По левую руку остался темным пятном
никчемушный завалившийся штакетник, они с Ткачом утонули в темном тумане
Квартала и тоже очень-очень долго добирались по улице, и всю дорогу Вест
думал о ведре " водой. Дома - он и вправду почувствовал себя почти дома -
на столе лежало нечто растерзанное, бесформенное, блестящее долгими
лоскутками, рассыпавшееся кристалликами, крупинками и частичками. Бона! -
заревел Ткач,- вона она проклятущая, это через нее я с тобой пень пнем..."
Но Вест ничего не слышал. Он упал на колени, сначала окунулся всем лицом,
но подавился, закашлялся и стал пить с ободка, обхватив ведро ладонями и
наклоняя. "Воду-то! Воду-то зря не лей! - воскликнул Ткач.- Э-эх..."
Он махнул рукой и полез на полати. Студень успел слегка заветрить. Ткач
поставил миску на край стола и сказал сердито:
- Ешь давай, ну.
Город. Перекресток пятой и шестнадцатой. Утро
И это первый из рассказов о Маугли, подумал Вест.
Он лежал животом на широченном подоконнике, разглядывая четырехэтажное
здание в конце Пятой улицы. Дом господствовал над суриковыми и серыми
крышами суриковых и серых коттеджей и длинных бараков. Первые лучи играли