"Юрий Поляков. Гипсовый трубач, или конец фильма" - читать интересную книгу автора

отвлечь. А как можно отвлечь режиссера? Дать ему возможность снимать
картину - тогда он ничего вокруг себя не замечает...
- Оно конечно, - согласился Кокотов, - но во сколько же ему обойдется
эта ваша... э-э-э... отвлеченность?
- В три-четыре миллиона!
- Долларов?
- Нет, этикеток от "Абрау-Дюрсо".
- С ума сойти... И ему не жалко? На эти деньги можно...
- Нельзя! Вы плохо, Андрей Львович, знаете психологию западников. Они
же прагматики. Вкалывают с утра до вечера и ничего хорошего не видят. Они
рабы, прикованные к галере бизнеса. Влюбляются до неприличного редко. Но уж
если влюбляются... Для них собственные чувства - такая же ценность, как
удачно вложенные деньги. И если появляется женщина, в которую можно вложить
чувства, их не остановишь. Вот у нас в Союзе кинематографистов еще на износе
советской власти был такой случай. В ОБВЕТе работала одна девушка...
- Где работала?
- В отделе обслуживания ветеранов. ОБВЕТ. Назовем ее, хэ-хэ, Вета. Так,
ничего себе. Я пробовал - пикантно... Она страстно хотела выйти замуж за
иностранца. А как известно, самые темпераментные и безоглядные среди
иностранцев - итальянцы. И Вета пошла на курсы итальянского языка, окончила,
стала подрабатывать гидом - и, конечно, приглядываться. Пару раз ей
попадались какие-то никчемные работяги в новых, специально для поездки в
Россию купленных малиновых башмаках. Потом встретился сицилиец,
необыкновенный любовник, который жил у нее две недели и прерывал объятья
лишь для того, чтобы узнать счет на чемпионате мира по футболу. Он очень
хотел жениться на Вете, но развестись не мог, ибо состоял в браке с дочерью
крупного палермского мафиози, и стоило ему лишь заикнуться, как, сами
понимаете, ноги в лохань с цементом - и на дно к трепангам...
- Трепанги на Дальнем Востоке! - осторожно поправил Кокотов, писавший
как-то подтекстовку к детскому познавательному альбому "Кто живет на дне
морском?".
- Это не важно. Слово хорошее - трепанги. Среди людей очень много
трепангов. Ладно, к кальмарам... В общем, Вета уже стала тихо отчаиваться,
как вдруг ее приставили переводчицей к миланскому королю спагетти,
прилетевшему в Москву для организации совместного производства макарон.
Назовем его для разнообразия Джузеппе. Он влюбился в нее, как только
способен влюбиться пятидесятилетний мужик, отдавший всю свою жизнь
макароностроению и семье. До безумия! Он снял ей квартиру, осыпал подарками,
а когда узнал, что она собирается замуж (роль жениха по старой дружбе
исполнил ваш покорный слуга), то сделал ей предложение, от которого она не
смогла отказаться. Джузеппе был счастлив и, подарив ей бриллиантовое кольцо,
улетел в Милан улаживать дела. В Милане-то у него имелись жена и трое детей,
а развестись в Италии почти так же трудно, как у нас в России двум "голубым"
пожениться. Пока...
- Развод по-итальянски, - понимающе кивнул Кокотов.
- Вот именно. Год он разводился и делил имущество. Родители его
прокляли, жена при каждой встрече в присутствии адвокатов и журналистов
плевала ему в лицо, дети рыдали, просили выбросить из головы эту русскую
проститутку и вернуться в семью. Но он был непреклонен и продолжал
бракоразводный процесс. Наконец, все поделили: все макаронные фабрики и все