"Григорий Померанц. Долгая дорога истории" - читать интересную книгу автора

никак не напоминает классические европейские переходы от Просвещения к
романтизму, от романтизма к реализму и т. п., с развертыванием каждого
"стиля", успевшего стать стилем жизни по крайней мере в течение целого
поколения, а иногда двух-трех поколений. И некоторые эксцессы "смещенного и
уплотненного" развития нельзя приписывать глупости русских или китайцев. Это
историческое несчастье.


ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО

Западные страны модернизировались в целом, всей системой переходя от
эпохи к эпохе, успевая "просветиться" до низов, и поэтому не было надобности
повторять пройденное. И действительно, второго Просвещения во Франции не
было. Сама идея такого повторения представляется нелепой: рядом с Гюго для
Вольтера нет места. Напротив, в России было дворянское Просвещение (Радищев
и декабристы), потом разночинное ("два социалистических Лессинга") и на
рубеже XX века - нечто вроде третьего Просвещения, захватившего национальные
окраины и городские низы: в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита" оно
пародийно представлено фигурами Берлиоза и Бездомного. Каждый раз новое
Просвещение сталкивалось со старой интеллигенцией, успевшей отойти от
прямолинейной идеологии модернизации к более глубоким идеям, и возникали
своеобразные конфликты, которых не знал Запад, - например, спор Достоевского
с Добролюбовым и Чернышевским, споры вокруг "Вех" и т. п.
В модернизированном анклаве происходит процесс развития, параллельный
европейскому, но он сталкивается не просто со старым косным обществом, а еще
как бы и со своим собственным прошлым, с волнами движений, возникших среди
неофитов прогресса и повторяющих заново то, что в центре уже было пройдено.
Эта фантастическая для Запада картина - реальность для России. Романтизм
Достоевского возмущал Белинского, как тень Банко, пришедшая в редакцию
"Отечественных записок", а нигилисты шестидесятых годов казались
Достоевскому дьявольским кошмаром именно потому, что он сам прошел через
нечто подобное.
Япония в этом отношении более западная страна, чем Россия. После
переворота Мэйдзи модернизация не задержалась здесь на одном слое (подобно
реформам Петра), захватила все общество и развивалась чрезвычайно успешно.
По-видимому, это объясняется особенностью самой японской традиции,
постепенным накоплением элементов социальной динамики еще в эпоху
феодализма.


РОМАНТИКА КРОВИ И ПОЧВЫ

Третья черта процесса модернизации - почвенный характер незападной
романтической реакции на Просвещение. В Англии и Франции романтическое
движение сохраняет универсализм Просвещения. Оно углубляется в
средневековье, но не обязательно собственное. Романтический идеал может быть
найден на чужбине, на Востоке. Просвещение не было для англичан и французов
чем-то чужим, от которого бегут к своему, родному. Скорее наоборот: западный
романтик склонен бежать с просвещенной родины. И только к востоку от Рейна
положение меняется. Для большинства немцев Просвещение пришло извне,