"Эдмон Поньон. Повседневная жизнь Европы в 1000 году " - читать интересную книгу автора

с теми, кто путешествует под защитой священников или монахов. В святые дни
каждой недели (с вечера среды до утра понедельника) были запрещены любые
столкновения: это и было тем, что называли "миром", а позднее - "перемирием
во имя Бога".
Вот так смягчились человеческие нравы. Беда только в том, что
ассамблеи, на которых возникли конкретные установления, называемые "мир
Господень" и "перемирие во имя Бога" - две вещи, как мы увидим позднее,
абсолютно различные - относятся ко времени уже после тысячного года. Что до
чумы в Лиможе, случившейся около 997 года, то она, по сообщению летописца
Адемара из Шабанна[12], привела лишь к заключению "договора о мире и
справедливости" между герцогом Аквитанским и "знатными сеньорами", причем в
нем отнюдь не упоминалось ни о неприкосновенности каких-либо лиц, ни об
объявлении специальных дней, когда были запрещены вооруженные столкновения.
Короче, это был обычный договор о мире, и менее чем через три года, т. е.
как раз накануне тысячного года, он не помешал двоим из упомянутых "знатных
сеньоров" вступить в борьбу и пролить немало крови в битве за один из
замков.
Тем временем неутомимый Мишле продолжает описывать свое видение: "В
этом охватившем всех страхе большая часть людей могла успокоиться только под
сенью Церкви". Подношения Церкви в виде земель, зданий, крепостных
крестьян... "Все эти акты", если верить Мишле, диктовались одним и тем же
настроением: "Наступил закат мира". Позже "все эти акты", то есть множество
завещаний и дарственных бумаг, сохранившихся со времени высокого
Средневековья[15], а также летописцем, которого Мишле вообще часто цитирует,
Раулем Глабером[17]. Он описывает его с нежностью. И неожиданно выясняется,
что "именно при этом добром короле Роберте и происходили ужасы тысячного
года". Противоречие? Отнюдь нет: есть способ его уладить. "Казалось, что
гнев Господень был обезоружен этим простым человеком, который как бы
олицетворял собою мир Божий". Все не только сходится, но идея ужасов
подкрепляется доказательством от противного: "Люди успокоились и стали
надеяться, что просуществуют еще хотя бы недолго в...в Они очнулись от своих
страданий и вновь начали жить, работать, строить: строили в первую очередь
церкви Божьи". И вот опять, казалось бы, Рауль Глабер льет воду на ту же
мельницу. Однако переведем его описание более точно, чем это делает Мишле:
"Когда наступил год третий после тысячного, почти по всей земле, а особенно
в Италии и в Галлии, начали перестраивать здания церквей. Хотя в большинстве
своем они были крепко построены и в перестройке не нуждались, настоящий дух
соперничества заставлял каждую христианскую общину обустраивать свою церковь
более пышно, чем у соседей. Можно было сказать, что весь мир стряхивал с
себя ветхие одежды и облачался в белые одеяния церквей".
Замечательный текст. Он со всей очевидностью показывает, что начало XI
века, то есть время непосредственно после 1000 года, стало эпохой
интенсивного обновления церковной архитектуры. Это единственное, что
действительно доказывается этим текстом. Ни его непосредственное содержание,
ни контекст не подразумевают того, что "люди успокоились" и "очнулись от
своих страданий".


Источники