"Николай Кириллович Попель. В тяжкую пору" - читать интересную книгу автора

Полковник брезгливо поморщился:
- Это, знаете ли, вовсе мерзость.
Теперь мне достаточно хорошо была известна обстановка на переднем крае.
Знал я и о состоянии дивизии Васильева. Пришло время доложить обо всем этом
Рябышеву.
Штаб корпуса развернулся в том же лесу, но на восточной опушке. Найти
его не составляло труда. Все наши дивизии сосредоточились неподалеку. Где-то
здесь же, в лесу, находился, как мне сказал Рябышев, и штаб армии.
- Надо ехать к начальству, уточнять дальнейшую задачу. Мы не успели
сесть в машину, как около Рябышева круто затормозил мотоцикл. Из коляски
выскочил полковник.
- Товарищ генерал, приказ штаба фронта.
Рябышев разорвал пакет, прочитал листок, промычал что-то
нечленораздельное и, ничего не говоря, сунул мне.
Нам было приказано к 12 часам 23 июня сосредоточиться в районе 25
километров восточнее Львова и поступить в распоряжение командарма Музыченко.
Сегодняшний 80-километровый марш терял всякий смысл. Предстояло, не
отдохнув, идти обратно.
Как мы могли объяснить это красноармейцам и командирам, рвавшимся в
бой? Что должны были сделать, чтобы сохранить их святой энтузиазм?
- Давай, милый мой, Николай Кириллыч, порассуждаем, - предложил
Рябышев, может, и поймем, что к чему.
И мы "порассуждали". Утренний приказ поступил из штаба армии, в состав
которой мы входили. Там в те часы еще не могли знать, как сложится
обстановка, но, исходя из вполне вероятных предположений, выдвинули наш
корпус южнее Перемышля для прикрытия пути на Самбор - Тернополь- Проскуров.
Из этого района можно было перейти и в наступление, ударить во фланг
перемышльской группировке противника. Однако в течение дня определилось
более опасное направление. Используя сокальский выступ, гитлеровцы, как
видно, рвались на Ровно. Весь день высоко в небе летели на северо-восток
эскадрильи германских бомбардировщиков. Нам предстояло, видимо,
контратаковать противника, наступающего с сокальского выступа. Таким
образом, выходило, что мы идем не в тыл, а в бой.
Враг, неожиданным ударом начавший войну, диктовал нам свою волю, ломал
наши планы. В любую минуту можно было ждать новых приказов, изменяющих
направление боевых действий корпуса. И чем подвижнее, гибче мы будем, тем
скорее вырвем инициативу у противника.
Таков примерно был ход наших рассуждений, когда мы с Дмитрием
Ивановичем, прикрывшись плащ-палаткой, с фонариком ползали по карте.
- Не расхолаживать бойцов, не допускать уныния, отвечать по возможности
на любые вопросы, объяснять сложность обстановки, не скрывать трудностей,
советовал я политработникам, собравшимся минут через тридцать на опушке.
Никогда не забывать: энтузиазм наших людей - сознательный...
Я еще не предугадывал и не мог предугадать всего многообразия форм
партийно-политической работы в предстоящих боях. Но, вспоминая Финляндию,
прослеживая в памяти истекший день, вдумываясь в случай с Сытником, приходил
к убеждению: надо отказаться от многих привычек и навыков мирного времени,
от многоступенчатых согласовании, утрясений, увязок по любому поводу.
- Теперь не всегда каждый из нас в нужный момент сможет получать
указания и разъяснения. Однако именно теперь, как никогда раньше, от нас и