"Николай Кириллович Попель. Танки повернули на запад" - читать интересную книгу автора

облегченно вздохнули в ожидании возмездия.
Но это был горький час. Штурмовики - надо же! - ударили из эрэсовских
пушек по нашей обороне...
Повисли над лесом черные расплывающиеся хвосты сигнальных ракет. Но
штурмовики, видимо гордые сознанием выполненного задания, покачали крыльями
и исчезли все за теми же макушками многое повидавших в тот день деревьев.
Бригада Бабаджаняна залечивала раны, нанесенные бомбардировкой, и
деятельно готовилась к завтрашнему бою.
Когда я вечером вернулся в землянку Армо, здесь все было как и до
бомбежки. Скрипела вновь навешенная дверь, и с клубами морозного воздуха
вваливался командир, отряхивал веничком валенки, подсаживался к огнедышащей
печурке. Подвешенная на проволоке коленчатая труба упиралась в потолок.
Ночью в землянке никто не ложился спать. Катуков наставлял разведчиков:
- Кровь из носу, но пробиться к подполковнику Бурде. Передадите ему
маршрут...
План наш состоял в том, чтобы утром ударить по гитлеровцам с фронта,
связать их боем и обеспечить на флангах выход отряда Бурды. Отряд должен был
двумя группами обтечь район боя, не допуская, однако, чтобы противник на
плечах отходящих ворвался в наше расположение.
План, что и говорить, нелегкий, требовавший отличной слаженности. Вот
почему нервничал Катуков, нервничали мы все. Да и немцы не знали в ту ночь
покоя. Их передовая бодрствовала, разгоняя свой сон ракетами, пулеметными
очередями, короткими артиллерийскими налетами.
В два часа подтянулась танковая бригада, которой предстояло таранить
оборону, привлекая на себя внимание и огонь врага.
Уцелевшую рацию из разбитой полуторки перенесли в блиндаж. Каждый час
Катуков или я говорили с Бурдой. Мы знали об атаках автоматчиков, о
минометном обстреле, о кольце, в которое немцы пытались зажать отряд. Знали
и о потерях после сегодняшней бомбежки...
Мы отдавали себе отчет: если завтра нас постигнет неудача, немцы
расправятся с людьми Бурды.
Под утро с той стороны к нашему передовому охранению подползли трое.
Все они были ранены. Один тут же скончался. Второй, раненный в живот
комиссар кавалерийского полка - стонал в беспамятстве. Третий, поцарапанный
пулей в плечо, тащивший на себе двух своих товарищей, сообщил, что их послал
Бурда разведать маршрут. Подробности знает комиссар, но комиссар - "сами
видите..."
Прежде чем ударили орудия, Катуков отправил почти всех штабных
командиров, а я - политработников в боевые порядки. Пусть каждый зорко
следит за обстановкой, за полем боя. Не допустить, чтобы хоть один наш
снаряд угодил по своим.
Артподготовка, казалось, поторопила позднюю зимнюю зарю. Частые вспышки
залпов осветили мирно заснеженный лес, смутное небо. Лес уже не помнил
вчерашнего металла и огня. Снег скрыл следы бомбежки. И было так, словно
орудия потревожили от века нетронутую тишину.
Разрывы сгущались по флангам. А в центре быстро ожившие батареи немцев
приняли вызов на дуэль. Плотность огня нарастала. Лес гудел долгим эхом.
И тут мы услышали в наушниках голос Бурды:
- Подхожу к рубежу 15 - 7... Подхожу к рубежу 15 - 7... А через десять
минут уже новое: