"Валерий Попов. Чернильный ангел" - читать интересную книгу автора

сворачивал свою бурную деятельность на родине, а, наоборот, развивал.
Да, Кузю я понимал - при таком папе завянешь. Тем более теперь они
двигались в одной "лыжне": в знак протеста после ссылки Кузя оставил
медицину и предался философии и культурологии - гены взяли свое. Но успеха
не обеспечили - Кузе только оставалось завидовать батиной
производительности, в том числе и творческой: десятки книг, от марксизма
через философию к филологии, - и во все времена, абсолютно, Зиновий был
смелым, бесстрашным, самым передовым, но, видимо, в меру, раз его книги
успешно издавались.
И еще - о производительности. Чисто формально Кузя был женат - его
сухопарая, слегка мужеподобная жена Дженифер прожила с ним полгода и укатила
в Бостон - как утверждал Кузя, из-за несходства взглядов на структурализм.
Впрочем, Кузя как раз был из тех, кто охотно оставляет семью, дабы
радеть за человечество в целом, но когда они жили еще вместе, Битте-Дритте,
хозяин дома, где я сейчас снимаю помещение, ходил тогда пьяный вдоль ограды
с баяном и пел: "Эх, не стоящая у них любовь!"
Ему-то знать откуда?!
Говорят, что, когда оба сына Зиновия были в каторге, язвительный
Битте-Дритте тоже пел под баян, повторяя одну строчку из
"Орленка": "Как сы-на вели на рас-стрел!"
Но Зиновия это не волновало - он-то знал точно из "высоких источников",
что сын его - оба сына! - скоро вернутся.
Теперь Сеня Левин был фактически владельцем всех достойных объектов
недвижимости в поселке, включая баню. Однако, уважая батю, как бы чтил
старую профессорскую иерархию и, останавливая свой "форд",
почтительно-насмешливо раскланивался с теперь уже одряхлевшими
"небожителями" - нынче уже не играющими никакой роли.
Кстати, родственные связи в поселке оказались завязанными еще более
круто, чем я предполагал. Поселковый алкаш-умелец
Битте-Дритте оказался родственником моего высокоинтеллектуального друга
Кузи! Когда мать Битте-Дритте померла, отец его, грозный милицейский
начальник, забрюхатил красавицу Надюшку, опередив с этим делом даже Зиновия.
И что интересно, внебрачный сын Савва гораздо больше походил на отца, чем
непутевый Битте-Дритте, и даже унаследовал от отца грозную милицейскую
профессию, хотя вырос сиротой и отца почти не видел
- тот вскоре погиб.
Непутевый Битте-Дритте, он же Боб, приобрел свое прозвище, которым,
впрочем, гордился, во время срочной службы в Германии, где он занимался
успешной починкой машин местным немцам - и неплохо, похоже, зарабатывал, во
всяком случае, привез оттуда почти что музейный "хорьх", на таких машинах
ездило лишь высшее командование рейха.
Вот такое удивительное древо - а впрочем, почему удивительное? - тут
выросло. И когда пошли по телевизору "мыльные оперы" с запутанными
отношениями и внебрачными детьми, Битте говорил не без гордости: "У нас-то
покруче все!"
Чтобы окончательно все запутать - как он любил это делать, -
Битте проникся по возвращении из армии страстью к Надюше, которая
фактически была его мачехой, мамой сводного брата Саввы
(общий отец!), но это не удерживало страстного любовника, а, наоборот,
может, даже где-то подстегнуло его. Да, страсти тут были вполне