"Александр Попов. Мальтинские мадонны (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Иван приехал, строго-деловитый, сдержанный. Мать оставила в комнате
только его:
- Умру, а долга не исполню перед тобой: прости меня, сынок.
И потянулась всем телом вперед, к Ивану, - не поклониться ли? Бессильно
откинулась на подушку.
- За что?
- Видела, недоволен ты был, что с молодым я жила. Вроде как и жила
последние годы единственно в свое удовольствие. Наверное, так и было.
Появился в моей жизни Гена, и захотелось мне, старой да глупой кляче,
счастья, просто счастья. Ты страдал из-за меня? Знаю, знаю! Прости. Теперь
могу с чистой совестью... уйти. Чуть не забыла - и за "равнодушного" прости.
Помнишь ведь?
- Прекрати.
Через два дня матери не стало.
"А ведь я не верил тогда, что она умрет, - подумал Иван, сидя за столом
у тети Шуры. - "Прекрати", - строго, по-учительски я ей ответил. Не добавил
- "мама". Да и звал ее где-то с отрочества каким-то пошлым обрубочком -
"ма". И отошел от нее, и весь день зачем-то дулся на Геннадия, который не
отлучался от ее постели и бегал с красными глазами то туда, то сюда. Да, в
себе я порицал ее за Геннадия, а она просто хотела счастья, и привиделось
оно ей таким. Именно таким! И вправе ли кто осудить другого, что он
счастлив? Счастлив именно так, а не как тебе воображается?.."
Квартира полностью отошла Ивану, хотя юридически он и при жизни матери
являлся полноправным ее владельцем. Геннадия она так и не прописала в ней,
хотя что-то такое вроде бы намечалось, ведь брак они, после шести лет
совместной жизни, все же оформили. Иван с суховатой деловитостью объявил
Геннадию, что нужно выселяться, но тот вдруг опустился перед ним на колени,
правда, не объясняя и даже не намекая, зачем, собственно, ему нужно пожить
здесь еще месяца два-три, одному, ведь свой угол (однокомнатная квартира) у
него имелся. Иван был поражен и растерян и с каким-то противоречивым
чувством стыда и отвращения вернул Геннадию ключи.
Он пожил в ней два месяца - июнь и июль, высадил на балконе цветы, так,
как подметил у Галины и как она любила, - радужными пышными поясами; и чтоб
было много пионов понатыкано там и сям, - "они большие растрепушки и
посматривают на всех нас с веселым вызовом и детским недоумением", - так
говорила о своем любимом цветке Галина. Каждый день Геннадий ухаживал за
цветами: поливал, опрыскивал, подкармливал, и весь июль и август и даже в
сентябре балкон сиял, удивляя, как прежде, прохожих.
Соседки на лавочках толковали:
- Как любит Геннадий, как любит!..
- Сказал мне на Галкиных похоронах: "Так мы с ней, Светлана Федоровна,
срослись сердцами, что не знаю - живое ли теперь мое? Приложу ладонь - вроде
бы не трепыхается, а ведь живу как-то".
- Чудно!..
Геннадий сам принес Ивану ключи, на прощание твердо и молча пожал ему
руку. Больше они не виделись. Но пока цветы не опали, Иван из окна в
отдалении сквозь тополиные ветви примечал коренастого мужчину, который
подолгу смотрел на балкон, будто чего-то ожидал.