"Александр Попов. Мальтинские мадонны (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Но тут же такую получил оплеуху, что полетел на пол, вылупился на
Галину. Грозно нависла она над ним, крепким, широкоплечим, сама же
маленькая, тощеватая. Почесал парень в затылке:
- А что, рожай.
И оба не выдержали - засмеялись, обнялись, утонули в ласках.
- Я никого не боюсь, и ты не дрейфь, - шептал Григорий. - Как-нибудь
выкарабкаемся. Вон, на железку пойду вкалывать, а учеба... что ж, отслужу, а
после уж о школе подумаем.
- Служи, служи, а мы с ним тебя дождемся.
- С ним? - не понял Григорий.
Галина значительно указала взглядом на свой живот. Снова засмеялись и
обнялись крепче, будто того и стоит жизнь, чтобы миловаться без устали да
смеяться до колик.
Рассвело - вошли в дом, поклонились сидевшим за столом родителям
Григория, объявили, заикаясь и робея, что хотят пожениться, что Галина
беременная. У матери кружка с горячим чаем выпала из руки, отец поперхнулся
огурцом и сматерился, выскочил из-за стола.
Григорий тоже заканчивал десятилетку, и его родители, уже немолодые,
надорванные жизнью люди, тянулись ради сына - в железнодорожные инженеры
прочили его. Первый их сын погиб в день победы в Праге, у дочери еще до
войны жизнь не задалась - развелась с мужем, спилась, бросила ребенка и
где-то пропала на ленских лесосплавах, и выходил у стариков один расклад в
отношении Григория - надежа и опора он для них незаменимая. "Умница,
красавец, силач, - каждому бы по такому сыну!" - гордились мать и отец.
Накинулась мать на Галину:
- Ни рожи, ни кожи, а такого парня хочешь отхватить? Жизнь ему
загубишь! Не дам, не дам! Уйди, гадюка!..
Отец, рослый, угрюмый деповский кузнец, надвинулся на сына с ремнем. Но
Григорий и замахнуться ему не дал - перехватил ремень, накрутил его на свой
кулак и мощным рывком утянул отца, не выпускавшего ремень, книзу. Тот
побагровел:
- На отца?!.
Галина увлекла Григория за дверь. Выскочили со двора на улицу,
сцепившись руками, и один направо рванулся, другой - налево. Не
сговариваясь, направились к вокзалу, словно бы призывавшему к себе трубными
свистками локомотивов, дружным постуком колесных пар, с вихрями
проносившимися на запад или на восток составами. Повстречали Шуру
Новокшенову - двоюродную сестру и закадычную подружку Галины. Она, тоже
семнадцатилетняя, тоже худенькая, но жилистая, уже года полтора работала на
дороге в бригаде путейцев, с утра до ночи размахивала кувалдой, ворочала
шпалы, только что рельса не могла на себя взвалить, а так все выполняла, как
взрослая, дюжая баба, - ведь кто-то должен был содержать младших братьев и
сестер. Мать Шуры была инвалидом, а на отца еще в сорок втором пришла
похоронка.
И тут только Галина расплакалась, уткнувшись в промасленную, отсыревшую
стежонку подруги: куда идти, что делать?
- В Мальте вам нельзя оставаться: поедом съедят и разлучат, - рассудила
Шура, смахивая ладонью под сырым простуженным носом и оставляя сажный бравый
усик. - Вот что, братцы-кролики: катите-ка вы в Тайтурку, перекантуетесь
пока у Груни, она баба из нашенских, путейских. Бобылка, бездетная, а изба у