"Александр Поповский. На грани жизни и смерти" - читать интересную книгу автора

нашей стране. Но с Грушей не все было кончено. Судьба вновь привела его в
клинику.
Началось с того, что врачи заподозрили у него туберкулез легких и
направили больного лечиться в Одессу. Дорогой неудачник засорил себе глаз и
заразился рожей. Прошло более двух лет с тех пор, как его оперировали, -
мудрено ли, что Филатов заинтересовался состоянием глаза, который некогда
принес ему столько испытаний. Ученого ждала неожиданность: край пересаженной
роговички изъязвился. Глаз погибал, и, должно быть, уже безвозвратно.
Какая неудача! Крошечная язвочка несла гибель всему, что он создал
столькими усилиями. Он надеялся привлечь внимание окулистов, внушить им этим
примером интерес к пересадке. Врачи, поверившие ему, откажутся теперь от
начатых опытов, и благое дело замрет. Многим это событие принесет огорчение,
а некоторых, возможно, ободрит. "Вот он, - скажут они, - хваленый
филатовский случай - много ли толку в нем?" Так много терять в один день ему
еще не приходилось...
Ассистенты возражали ему:
- Но ведь то, что случилось с больным, не имеет к пересадке отношения.
Бывает же так, что и здоровый глаз гибнет от случайной причины.
- Бывает, - не спорил он, - но что помешает противникам сказать:
"Пересадка возможна, нет слов, но вот вам пример: результаты ее
недолговечны". "Всегда держись начеку", - справедливо поучает нас Прутков.
- Два года - достаточный срок, - настаивали друзья и помощники, - чтобы
не сомневаться в успехе.
Странные люди, они все измеряют личным успехом. Как могли они забыть,
что удача служила ему средством привлечь к новому делу врачей? Чем он теперь
привлечет их? Следующий опыт потребует нескольких лет выжидания. Только
время способно подтвердить, что результаты пересадки долговечны.
Надо было спасать счастливое начало от гибели, и Филатов занялся
больным. Так как санаторное лечение не шло Груше впрок и здоровье его
ухудшалось, окулист усомнился в диагнозе врачей и попросил знакомого хирурга
обследовать больного. Мог ли Филатов повести себя иначе в судьбе человека,
который служил ему и символом веры и знаменем? Обследование обнаружило, что
никакого туберкулеза у больного нет. У него прорвался эхинококк из печени в
легкое. Хирургическое вмешательство вернуло больному здоровье, а операция
Филатова - зрение.
Первую удачу отстояли.
Мария Слепенко принесла в клинику свою горькую долю. Жестокие язвы -
результат врожденного сифилиса - целиком погубили один глаз и покрыли
бельмом другой. Двадцатилетняя девушка стала дичиться людей, просиживала
целыми днями в темном чулане. Кто ее надоумил искать помощи у Филатова и кто
привел ее в клинику - неизвестно. Она явилась на прием и умоляла ее спасти.
Пока ученый обследовал ее, больная слова не проронила, на вопросы отвечала
полушепотом, устремив на вопрошающего безжизненный взор. - Попробуем
пересадить ей роговицу, - сказал Филатов. - Трудное дело, врожденный сифилис
неохотно расстается со своей жертвой, он будет нам сильно мешать.
Уход и питание вернули девушке силы, и ее оперировали. Пересаженная
роговичка прижилась, и больная прозрела. Увидев солнечный свет, она,
потрясенная, схватила руку ассистентки и, сжав ее до боли, только и могла
прошептать: "Я бачу... Я бачу..." Она произносила эти слова то громко, то
шепотом, беспрерывно повторяла их, словно с каждым разом все более проникала