"Б.Ф.Поршнев. Социальная психология и история " - читать интересную книгу автора

общественно-исторический характер, так что иные явления, ныне относимые к
психопатологии, еще в прошлые века нимало не считались болезнью, и наоборот,
индивиды, сегодня признаваемые нами здоровыми, в прошлые века могли
содержаться в заведениях для душевнобольных и преступников. Как именно мозг
"нормально" функционирует - это определяет не природная среда, окружающая
индивида, а человеческая, общественная среда. Это и значит, что высшая
нервная деятельность человека подчинена принципу историзма.
Наука о социальной психологии и историческая паука не должны
существовать друг без друга.
Основным вопросом исторического материализма является причинная
зависимость между общественным бытием и сознанием.
Основополагающий тезис, что общественное бытие определяет сознание, -
это неисчерпаемый по своему потенциальному богатству источник разработки
новых и новых сторон науки об общественном развитии. Этот тезис должен быть
всесторонне и полностью раскрыт не только с философской стороны, но и с
конкретно-исторической: как именно, какими конкретными путями общественное
бытие определяет сознание. Величайшая порочность экономического материализма
состоит в претензии описать человеческую историю без всего субъективного.
Между тем открытие марксизмом объективного требует не отбросить, а объяснить
субъективное.
Социальная психология берется за изучение самой субъективной стороны
субъективного. Это - исторически видоизменяющаяся психика людей.
Находим ли мы описание и анализ ее в сочинениях историков? Увы,
ничтожно мало. А ведь история без психики - это история без живых людей. Это
какая-то "обесчеловеченная" история. Например, в научных трудах по истории
рабочего движения есть и экономическое положение рабочих, и статистические
данные о их численности, есть сведения о стачках и об организациях, о
рабочих партиях и программно-идеологической борьбе, - и все-таки
недостаточно видно рабочих. Глубоко, до дна внутренний мир этих рабочих не
раскрывается. В этом случае вместо исторического материализма получается
что-то вроде бихевиоризма: изучение лишь внешнего поведения, без всякой
"психологизации".
Конечно, спорадически встречаются в сочинениях историков штрихи
специфической психологии тех или иных групп, той или иной эпохи. Но, как
правило, психологический анализ касается лишь отдельных исторических
персонажей, и речь уж тут идет не о психологической науке, а о
психологическом портрете.
Историки уже заметили отставание этой стороны их творчества.
Сказанное выше не означает, что в данной книге может быть изложена
конкретная методика приложения социальной психологии к разнообразным
конкретным темам исторической науки. К этому приведет лишь путь
теоретических исканий.
Точно так же здесь не могут быть даны готовые рецепты использования
социальной психологии в современной истории. Несомненно, что ее конечная
задача - быть наукой высоко действенной, способствовать формированию нового
человека - человека коммунизма. В конечном счете польза социальной
психологии будет измеряться ее связью с жизнью, практикой строительства
коммунизма. Это никак не исключает того, что ей нужен глубокий теоретический
фундамент. Без закладки научной системы, без отработки простых элементов,
исходных понятий, без относящихся к самому фундаменту обобщений эффект будет