"Александр Сергеевич Потупа. Осенний мотив в стиле ретро" - читать интересную книгу автора

звал нас?
Могу поклясться, вопросы эти сами втекают в мою голову, и никаких
сотрясений воздуха в связи с ними не происходит. Ну, сие, положим,
элементарно - не хватает, чтоб они общались с нами посредством обычных
разглагольствований.
Непонятно другое - в честь чего он, несуществующая дымчатая личность,
нелегально просочившаяся в этот дом, старается мне серьезные вопросы
задавать? Шуток не понимает, что ли? Это же просто, как дважды два, - мое
настроение на миг просветлело и толкнуло на крыльцо для вполне невинного
занятия - пускания зайчиков.
- Ты передавал SOS, - внушает мне голубой человечек, - что в
расшифрованном виде означает: "Спасите наши души". Чьи души я должен
спасать?
О господи, инопланетянин-то без малейшего чувства юмора, куда уж ему
души спасать. И вообще, какое ему дело до моей души, до запутанной мозаики
импульсов где-то в потайных ходах между корой и подкоркой?
Я больно щипаю себя за ухо, и похоже, человечек морщится от этой
средневеково-нелепой операции.
- Сомневаешься в моей реальности? - словно бы ухмыляется клубящееся
создание.
В целом, я ни в чем таком не сомневаюсь. Понимаю, что сомнение -
движущая сила, но не она ли подчас сворачивает скулы?
Реален, так реален. Будь я и вправду пьян, поверил бы, запросто поверил
бы, но я слишком трезв для веры и достаточно глотнул для изгнания сомнений,
иными словами, я идеально формируем, и потому мне попросту все равно.
Реален, так реален. Хочешь спасать мою душу - спасай.
- Трудная книжка, да? - участливо спрашивает голубой человечек.
Издевается? Вряд ли. Для этого не стоило спускаться со своего облачного
пастбища. Заоблачье как раз неплохое место для насмешек, самое безопасное.
- Книжки пока не видно, вот в чем беда, - выдавливаю я из себя.
Между прочим, ноющий свист полностью исчез, мои слова впервые и весьма
слабо нарушили тишину в этой комнате, но все в ней теперь приобрело странную
голубизну, вернее, еле уловимый отблеск клубящегося гостя.
- Послушай, - снова нарушаю я тишину, - тебя ведь не существует, так
что стоит ли жаловаться собственной галлюцинации? Я просто перенапрягся,
пытаясь нырнуть в иные времена и кое-что подсмотреть, а эти нырки немало
стоят. Мой Струйский стал потихоньку оживать, но слишком медленно, и мы с
ним ничего не успеем до явления Сергея Степановича. А он-то непременно
заявится, правда?
- Конечно, заявится и очень скоро, - как ни в чем не бывало отвечает
человечек. - Я тебе сочувствую, но особенно - твоему Струйскому. Должно
быть, его долго убивали, если он оживает с таким трудом.
- Но как ты можешь о чем-то судить, если ты фантом или галлюцинация? -
едва ли не с возмущением спрашиваю я.
- Фантомам судить гораздо легче, нежели себе подобным, - добродушно
впрыскивает в меня голубой человечек. - Кстати, зачем ты выбрал такую
мучительную тему. За это время ты накропал бы очень приличный и толстый
роман.
Он все-таки издевается. Мне не о чем писать толстый роман, тем более
приличный (приличный? - кому, собственно, к лицу?).