"Геннадий Прашкевич. Мир, в котором я дома" - читать интересную книгу автора

- Отчего это? - спросил напарник курчавого.
- Пилоты нервничают.
Ответ того не удовлетворил. Он встал и исчез в первом салоне.
Теперь мы шли так низко, что я различал за иллюминатором купы
отдельных деревьев. Вдруг курчавый насторожился. Что-то действительно
изменилось. Что?..
Я потянул воздух ноздрями, а потом увидел - в салон через пробоины в
стенах и вентиляторы медленно втягивались струйки удушливого желто-зеленого
дыма. Он поднимался над креслами и висел над нами плоскими несмешивающимися
слоями. Потом дым рассосался, и все как-то потускнело, приняло будничный
вид, будто мы сидели в длинном и душном прокуренном кинозале.
Удар потряс корпус.
Я почувствовал, что нас подбрасывает вверх, под углом, опрокидывает,
придавливает к сиденьям. Потом тяжесть исчезла и тут же вернулась -
мерзкая, тошнотворная. Вцепившись в ремни, я увидел, как корпус самолета
лопнул, и сразу душные незнакомые запахи хлынули на меня со всех сторон.

В сельве

Когда я очнулся, передо мной горело дерево, а метрах в тридцати, среди
разбитых стволов и рваных лиан, дымилась мятая сигара фюзеляжа. Рядом со
мной, лицом в болотную воду, лежал тот, которого называли Дерри. Мокрые
волосы его были скручены, куртка сползла с плеч. Видимо, нас выбросило из
самолета еще в воздухе, после первого удара, и мы упали в болото... Но я
был жив!
Несколько пиявок толщиной с карандаш успело присосаться к руке. С
отвращением сорвав их, я побрел по колено в жидкой грязи к самолету. В
груде искореженного металла трудно было надеяться отыскать живых, - коробка
салона выгорела и просматривалась насквозь...
На мой зов не отозвался никто. Убедившись, что я действительно остался
один, я вернулся к телу курчавого Дерри.
- Доволен? - спросил я, будто он мог мне ответить. И в исступлении
крикнул: - Доволен?
Отраженное от крон эхо негромко ответило:
- Доволен...
Я сразу замолчал и стал сдирать с Дерри куртку.
В сельве она могла оказаться незаменимой - ни москиты, ни клещи ее не
прокусят... Рядом с самолетом можно было, наверное, найти еще какие-то
вещи, но я боялся идти к нему. И сразу пошагал в лес.
Бледные, обвешанные лохмотьями эпифитов, стволы уходили в тесное
сплетение листьев. Я был как на дне океана, не зная, куда, в каком
направлении мне нужно двигаться. Неприятно пахнущие муравьи крутились на
ветках, упавших в болото. Грибы и плесень сырой бахромой оплетали каждый
островок. Но кое-где на стволах деревьев можно было различить следы
засохшего ила. И этот ил не был болотным - рядом текла река.
Но чем глубже я уходил в лес, тем темней становилось вокруг, и,
наконец, жаркая влажная духота чащи сомкнулась надо мной.
Пугающе взрывались огни светлячков, странные звуки раздавались то
впереди, то сзади, но я упрямо шел и шел туда, где, по моим представлениям,
должна быть река.