"Васко Пратолини. Постоянство разума " - читать интересную книгу автора

скоро должен вернуться...", синьора Эльвира произносила его вежливо,
по-семейному тепло. Совсем не как упрек - это означало, что синьора Эльвира
пошла на мировую. Я окончательно убеждаюсь в этом, когда она ласково гладит
меня по голове и успокаивает:
- Иди сюда! Давай по-хорошему! Будет тебе сюрприз - мороженое, а потом
еще лепешка с изюмом. Когда на двадцать восьмом поедем, если захочешь,
разрешу тебе стоять рядом с вожатым.
Кондуктор переводит дугу, вожатый бросает окурок, дает звонок, включает
рубильник, берется за ключ... И пошел! Впоследствии, проделывая пешком этот
путь - от виа Кареджи к Нижней крепости, - я убедился, что он совсем не так
уж долог, да и не так интересен. Сейчас я на мотоцикле добираюсь туда меньше
чем за пять минут, несмотря на сильное движение и рытвины на
Виа-дель-Ромито. Эти места - единственные во всем нашем квартале, которые
почти не претерпели изменений, разве что расширилась площадь у моста, а у
Муньоне заправочная станция "Шелл" словно загородила стеклодувные мастерские
Вески и церковь. Трамвай на спуске бежит вдоль речки - если оторвать глаза
от щита управления и выглянуть в окошко, кажется, плывешь, не едешь.
- Нет, это уже не Терцолле и не Арно. Это, ну-ка, повтори - Муньоне!
Арно ведь большая река. А эти две речушки текут медленно-медленно, там, где
они сольются, будет Рифреди. Ты еще не бывал там, где Терцолле вливается в
Муньоне? Там, где домик с железным петухом на крыше, петух вслед за ветром
вертится?
- Там и газометр.
- Что?
- Дядя Милло говорит...
- Вот он и свезет тебя туда в воскресенье. И мама тоже поедет!
Нам сходить, до свиданья, двадцать восьмой номер, до встречи там, где
музыка и веселье.

Автотрек, должно быть, тот самый, где Иванна повстречала Сильвано, был
у самой стены; чуть поодаль - "чертово колесо", а по другую сторону -
аттракционы: девушка в трико и клоун с носом вишенкой зазывают: "Заходите!
Каких только чудес не увидите!" Синьора Эльвира качает головой. Нам
безразличны и карусели и сладости - сахарные головы, карамель, монастырский
шоколад, пряники, жареный миндаль.
- Это все для транжир, у них, может, и хлеба дома нет. Потом здесь все
несвежее, особенно мороженое, поешь - и живот раздует. Пошли дальше. Так и
быть, накажу я себя: дам тебе еще ячменного сахару. И сладко, и не вредит.
Я соглашаюсь. Происходит чудо: сквозь все эти вкусные и пестрые ряды я
прохожу, не задерживаясь, ничем не соблазняясь, без капризов.
- Держи. Только не грызть, лучше пососи!
- Спасибо, синьора Эльвира.
- В первый раз от тебя слышу.
- Я вас всегда благодарю.
- Ты уж и привирать начинаешь? Этого за тобой не водилось, всегда
правду говорил.
Чего там только не было! И тир, и комната смеха, и даже кентавры; двое
мужчин и девушка, с ног до головы в кожаном, нажимают на сигнал мотоцикла,
прежде чем пуститься в "полет смерти". Мы проходим мимо, направляемся в
противоположную сторону, туда, где деревьев много, как в лесу, дорожки