"Васко Пратолини. Постоянство разума " - читать интересную книгу автора

- Ну ее к... ребята, - не выдерживает Армандо. - Немного денег я из нее
выколачиваю, но знали бы вы, сколько это стоит крови и пота.
Уж верно, что он никогда не станет таким, как тот, Лучани.

Для большинства людей полдневный гудок - всего лишь показатель времени,
однако школьников он срывает с парт, рабочих отрывает от фрезерных и
токарных станков. Одни добрались до середины рабочего дня, для других с
делами покончено: уроки готовят дома после ужина или утром до завтрака.
Покуда мы складывали тетрадки и выстраивались в ряд, Милло успевал вытереть
руки, натянуть куртку на молнии, сесть на велосипед и проехать полкилометра,
отделявшие завод от школы. Я обнаруживал его за кучкой матерей, ожидавших у
выхода самых маленьких. Одна нога на земле, другую он так и не спускал с
педали. Я быстро вскакиваю на свое место. Ловкий прыжок вознаграждает за
разлуку с Дино, которому я вынужден сказать:
- Пока! Значит, встретимся вместе с Армандо у тростников.
Не успеешь как следует устроиться, и мы уже мчимся. Стоило мне чуть
сдвинуться с рамы, как Милло тотчас выправлял дело, награждая меня
подзатыльником.
- Ну, как делишки? - спрашивал он. Шлепок, который меня уже не сердил,
или грудь, прижатая к моим плечам, подчеркивали его упрек или одобрение.
Ехали мы быстро. Вклиниваясь меж двумя рядами машин, обгоняли трамвай на
повороте у площади Далмации, возле виа Реджинальдо Джулиани, которую
заливали асфальтом. Хотели выиграть минуты и даже секунды. Мы приезжали к
Чезарино в двадцать минут первого или в восемнадцать минут двадцать секунд,
восемнадцать минут и сорок секунд. Покуда Милло не купил мотоцикл "бенелли",
наше рекордное время составляло 15 минут 18 секунд: хронометр, все тот же,
что и теперь, соврать не мог. Мы даже установили этот рекорд в дождливый
день. Потом смеялись:
- По мокрой дороге трудно ездить, зато транспорта меньше. - Я сидел,
надвинув на лоб капюшон плаща, но вода все равно попадала в глаза: лицо было
мокрое, носки и ботинки в грязи. - Давай! Жми! - кричал я, охваченный
восторгом.
- Что мать скажет, когда тебя увидит? - говорила синьора Дора. - Поди
сюда, приведи себя в порядок!
Милло в это время снимал берет и, как всегда, причесывался у зеркала в
кухне.
Чернорабочие и крестьяне, потягивавшие вино, подходили к нему,
перебрасывались оживленными репликами: политика, дела профсоюза. Милло
усаживался, поддерживал разговор, ел. Казалось, он просто заглатывает еду,
хотя на самом-то деле все как следует разжевывал; я еще возился с супом,
когда он кончал обедать. Шел ли дождь, светило ли солнце, но уезжал он ровно
в час без 6 минут 30 секунд, выпив кофе и закурив сигарету.
- Сирена зовет нас! - говорил он.
Тогда на его место садился Армандо.
- Ты знаешь, что я открыл? - спрашивал он. - Знаешь, что я нашел?
Угадай.
Дино и я подросли, а он оставался все тем же крестьянским пареньком из
предместья, которого мы заставляли таскать у отца сигареты. Мы любили над
ним подшутить: купаясь, топили в речке, уверяли, что заноза не дает шагу
сделать, и он переправлял нас на другой берег, взвалив к себе на спину. Он