"Антуан Франсуа Прево. История одной гречанки" - читать интересную книгу автора

домоправителем и заметил, что силяхтарский евнух, явившийся за юной
невольницей, прежде чем принять ее, отсчитал домоправителю много
червонцев. Еще ничего не подозревая, слуга заговорил с домоправителем о
том, чему оказался свидетелем, просто из любопытства, желая узнать, о
какой сумме идет речь. Но домоправитель, смущенный тем, что его застигли в
такую минуту, сразу же стал заклинать слугу держать язык за зубами и в
виде поощрения сделал ему дорогой подарок. А это, наоборот, только
распалило желание слуги погубить его. Сознавая, что его могут обвинить в
неверности, и боясь соответствующего наказания, слуга поспешил доложить о
своих подозрениях паше, а тот без труда добился истины. Под угрозами
домоправитель признался, что, когда силяхтар явился к паше с просьбой
продать ему гречанку, он слышал учтивый спор двух вельмож о цене
невольницы; хозяин его считал для себя счастьем, что может угодить своему
блистательному другу, и поэтому настаивал на том, что отдаст рабыню даром.
Заметив, что друзья разошлись, так и не закончив благородного поединка,
домоправитель пошел вслед за силяхтаром и, сделав вид, будто он послан
пашою, сказал, что раз он упорствует, не желая принять невольницу в виде
подарка, то пусть заплатит за нее тысячу экю Он добавил, что уполномочен
получить деньги и передать невольницу тем, кто явится за нею от имени
силяхтара. Шерибер же со своей стороны приказал домоправителю доставить ее
к силяхтару и, вполне положившись на него, поверил его докладу о том, что
поручение исполнено. Зато когда паше стало ясно, что его обманули не хуже
силяхтара, он пришел в дикую ярость. Он слепо доверял этому человеку
управление своими делами, теперь же у него возникли подозрения, что тот
обманывает его не в первый раз. Поэтому, как для того, чтобы наказать
негодяя за это преступление, так и для того, чтобы вызвать у него
признание в предшествующих, паша приказал подвергнуть в своем присутствии
виновника таким жестоким истязаниям, что вырвал у него признание во всех
его прежних проделках. Историю с Теофеей Шерибер почел особенно гнусным
мошенничеством. Он не мог простить домоправителю, что по его вине был так
несправедлив к свободной женщине.
- Я не только не стал бы обращаться с нею как с невольницей, - сказал
он нам, - а принял бы ее как дочь; я отнесся бы с уважением к ее горестям,
позаботился бы о ее судьбе, и я безмерно удивлен, что она никогда не
жаловалась мне и тем самым не открыла истину.
Силяхтара этот рассказ изумил куда больше, чем меня. Тем временем я
по-прежнему умалчивал о том, во что посвящать их не было надобности, и
говорил с Шерибером в таком духе, что силяхтар убедился в моем нежелании
быть замешанным в эту историю. Когда ввели домоправителя, хозяин заставил
его рассказать нам, при каких обстоятельствах он нашел юную гречанку и как
он коварно воспользовался ее простодушием, чтобы превратить в рабыню.
Судьба этого подлеца, тут же отправленного на казнь, как он того и
заслуживал, мало трогала нас.
Когда все это разъяснилось, силяхтар легко согласился принять от паши
мои червонцы и на другой день прислал их мне домой. Но едва Шерибер
расстался с нами, как силяхтар снова, и притом с необыкновенным пылом,
заговорив о Теофее, спросил, каково мое мнение об этом странном
приключении.
- Если она не рождена рабынею, значит она происхождения гораздо более
высокого, чем можно предполагать, - сказал он.