"Антуан Франсуа Прево. История одной гречанки" - читать интересную книгу автора

интереса и предоставил мне возможность не торопясь высказать все, что я
заранее подготовил. Дав ему понять, что мне известны пережитые им
невзгоды, я попросил у него прощения за то, что по многим причинам
интересуюсь вопросами, которые ему легко будет разъяснить мне; а именно: я
хотел бы знать, сколько лет прошло с тех пор как он лишился жены и дочери.
Он ответил, что беда случилась лет четырнадцать-пятнадцать тому назад.
Срок этот так точно совпадал с возрастом Теофеи, особенно если принять во
внимание, что тогда ей было два года, что все мои сомнения показались мне
почти что разрешенными.
- Допускаете ли вы, - продолжал я, - что, вопреки утверждению
похитителя, хотя бы одна из них еще жива? Надо думать, что вам хотелось
бы, чтобы выжившей оказалась ваша дочь; в таком случае не были бы вы
признательны тем, кто подал бы вам надежду в один прекрасный день вновь
обрести ее?
Я ожидал, что вопрос мой приведет его в восторг; однако он, пребывая
все в том же безразличном состоянии, возразил мне, что время, уже
залечившее скорбь об этой утрате, не дает никаких оснований надеяться на
чудо, которое могло бы ее возместить, что у него несколько сыновей и что
наследства, которое он им оставляет, едва хватит на поддержание чести их
рода; дочь же его, если и предположить, что она жива, вряд ли сохранила
добродетель, оказавшись в руках негодяя, да еще в такой стране, как
Турция. А потому он не может представить себе, чтобы она была достойна
вновь войти в родную семью.
Из всех этих доводов последний показался мне самым веским. Однако мне
подумалось, что такого рода открытие, а главное - его неожиданность
создают наилучшие условия для пробуждения в человеке естественных чувств;
поэтому я всеми силами старался вызвать их.
- Я не вхожу в рассмотрение того, насколько основательны ваши доводы и
сомнения, - живо возразил я, - ибо они никак не могут опровергнуть
непреложный факт. Ваша дочь жива. Оставим в стороне ее нравственность, о
которой я не берусь судить; зато я осмеливаюсь поручиться вам за ее ум и
обаяние. От вас одного зависит вновь встретиться с ней, и я сейчас запишу
вам ее адрес.
Я попросил перо, написал имя учителя и тотчас же удалился.
Я был убежден, что если он не совсем бесчувственен, то не выдержит ни
минуты и поддастся естественному порыву; поэтому я уехал до того
преисполненный надежды, что, в расчете на радостное зрелище, направился
прямо к учителю, воображая, что отец окажется там чуть ли не раньше меня.
Я не пошел к Теофее; я хотел насладиться ее удивлением и радостью. Но
когда прошло несколько часов, а отец все не появлялся, у меня зародилось
опасение, что надежда моя не оправдается, и я в конце концов рассказал ей
все, что предпринял, чтобы выполнить свое обещание; теперь я уже ничуть не
сомневался, что действительно разыскал ее отца. Признания негодяя,
злоупотребившего ее детским простодушием, произвели на нее особенно
сильное впечатление.
- Меня не огорчит, если я так и не узнаю правду о моем происхождении, -
сказала она, - если же я вполне удостоверюсь в том, что обязана жизнью
вашему греческому вельможе, то не буду в обиде, что он не решается
признать меня своим ребенком. Но, так или иначе, я горячо благодарю небо
за то, что оно дает мне отныне право не считать своим отцом человека,