"Антуан Франсуа Прево. История одной гречанки" - читать интересную книгу автора

чьей-либо зависти. Будущее, которое он готовит ей, строится на самой
крепкой основе. А чтобы у нее не было никаких сомнений в его
чистосердечии, он призывает меня в свидетели всех этих обещаний.
Такого рода посулы, высказанные с присущей туркам напыщенностью,
ошеломили меня до такой степени, что я стал опасаться, как бы они не
произвели еще большее впечатление на Теофею. Меня поразило, насколько
предложения силяхтара сходны с моими; вместе с тем его обещания были куда
блистательнее, и у меня вдруг возникли опасения за успех замысла, который
я уже начал так удачно осуществлять; во всяком случае я уже терял надежду
получить когда-либо то, в чем будет отказано силяхтару. Но тревога моя еще
усилилась, когда Теофея, от которой он требовал ответа, стала благодарить
за оказываемые ей милости даже с большим пылом, чем он сам ожидал. Лицо ее
сияло радостью, и это придавало ей такое очарование, какого я еще не
замечал за все время нашего знакомства. Я всегда видел ее печальной и
обеспокоенной. В порыве жестокой ревности я заметил искорки любовного
пламени, блиставшие в ее глазах. Когда же она попросила дать ей сутки на
размышление, ревность моя дошла до ярости. Сцена закончилась тем, что
Теофея, обращаясь к нему одному, попросила его удалиться. Сообразив затем,
что ему может показаться непонятным, почему просьба ее не касается также и
меня, или что он подумает, будто ей неудобно принимать его в доме, где он
встретился со мною, она весьма ловко добавила, что с благодетелем, коему
она обязана своей свободой, она может вести себя более непринужденно, чем
с человеком, которого она видела всего два-три раза.
В заключительной фразе я, пожалуй, мог бы уловить нечто способное
умерить или заглушить терзавшее меня горе, но пылкие намерения мои так
одурманили меня, что я уже не был в состоянии извлечь из ее слов то
лестное для меня и утешительное, что в них содержалось. Я был так потрясен
сроком, который она попросила для ответа, был в таком отчаянии, видя
радость силяхтара, так задыхался от усилий скрыть свое волнение, что
помышлял только о том, как бы поскорее оказаться на улице, где можно будет
излить свое горе в стенаниях. Но у меня недостало сил уйти одному, без
силяхтара, и тут меня ждала новая мука, ибо, когда мы вышли вместе, мне
пришлось более часа выдерживать беседу с ним и видеть, как он ликует и уже
хвалится выпавшим на его долю счастьем. Мне не верилось, что
благосклонность, с какою выслушала его Теофея, может объясняться случайной
удачей; зная его прямодушие, я попросил дать мне некоторые пояснения
насчет этого визита. Он сразу же признался, что в тот день отправил Теофее
несколько подарков, которые она приняла, хоть и не ответила, - сказал он,
- на его письмо; поэтому он уведомил учителя о своем намерении тайно
приехать к нему, а надежда на соответствующее вознаграждение побудила
этого подлого человека отворить перед ним двери. Правда, учитель поставил
вельможу в известность, что я каждый вечер провожу в его доме.
- Но, питая к ней известные вам чувства, - продолжал силяхтар, - и зная
ваше к ней отношение, я не счел ваше присутствие для меня нежелательным,
и, напротив, я в восторге от сознания, что вы были свидетелем того, как
неуклонно я выполняю свои обещания.
Он снова повторил, что намерен в точности осуществить их и хочет
испытать счастие, обычно неведомое мусульманам.
Мне не оставалось ничего другого, как отдать должное его благородному
поведению. К горечи, которую мне только что суждено было испытать,