"Антуан Франсуа Прево. История одной гречанки" - читать интересную книгу авторачьей-либо зависти. Будущее, которое он готовит ей, строится на самой
крепкой основе. А чтобы у нее не было никаких сомнений в его чистосердечии, он призывает меня в свидетели всех этих обещаний. Такого рода посулы, высказанные с присущей туркам напыщенностью, ошеломили меня до такой степени, что я стал опасаться, как бы они не произвели еще большее впечатление на Теофею. Меня поразило, насколько предложения силяхтара сходны с моими; вместе с тем его обещания были куда блистательнее, и у меня вдруг возникли опасения за успех замысла, который я уже начал так удачно осуществлять; во всяком случае я уже терял надежду получить когда-либо то, в чем будет отказано силяхтару. Но тревога моя еще усилилась, когда Теофея, от которой он требовал ответа, стала благодарить за оказываемые ей милости даже с большим пылом, чем он сам ожидал. Лицо ее сияло радостью, и это придавало ей такое очарование, какого я еще не замечал за все время нашего знакомства. Я всегда видел ее печальной и обеспокоенной. В порыве жестокой ревности я заметил искорки любовного пламени, блиставшие в ее глазах. Когда же она попросила дать ей сутки на размышление, ревность моя дошла до ярости. Сцена закончилась тем, что Теофея, обращаясь к нему одному, попросила его удалиться. Сообразив затем, что ему может показаться непонятным, почему просьба ее не касается также и меня, или что он подумает, будто ей неудобно принимать его в доме, где он встретился со мною, она весьма ловко добавила, что с благодетелем, коему она обязана своей свободой, она может вести себя более непринужденно, чем с человеком, которого она видела всего два-три раза. В заключительной фразе я, пожалуй, мог бы уловить нечто способное умерить или заглушить терзавшее меня горе, но пылкие намерения мои так лестное для меня и утешительное, что в них содержалось. Я был так потрясен сроком, который она попросила для ответа, был в таком отчаянии, видя радость силяхтара, так задыхался от усилий скрыть свое волнение, что помышлял только о том, как бы поскорее оказаться на улице, где можно будет излить свое горе в стенаниях. Но у меня недостало сил уйти одному, без силяхтара, и тут меня ждала новая мука, ибо, когда мы вышли вместе, мне пришлось более часа выдерживать беседу с ним и видеть, как он ликует и уже хвалится выпавшим на его долю счастьем. Мне не верилось, что благосклонность, с какою выслушала его Теофея, может объясняться случайной удачей; зная его прямодушие, я попросил дать мне некоторые пояснения насчет этого визита. Он сразу же признался, что в тот день отправил Теофее несколько подарков, которые она приняла, хоть и не ответила, - сказал он, - на его письмо; поэтому он уведомил учителя о своем намерении тайно приехать к нему, а надежда на соответствующее вознаграждение побудила этого подлого человека отворить перед ним двери. Правда, учитель поставил вельможу в известность, что я каждый вечер провожу в его доме. - Но, питая к ней известные вам чувства, - продолжал силяхтар, - и зная ваше к ней отношение, я не счел ваше присутствие для меня нежелательным, и, напротив, я в восторге от сознания, что вы были свидетелем того, как неуклонно я выполняю свои обещания. Он снова повторил, что намерен в точности осуществить их и хочет испытать счастие, обычно неведомое мусульманам. Мне не оставалось ничего другого, как отдать должное его благородному поведению. К горечи, которую мне только что суждено было испытать, |
|
|