"Антуан Франсуа Прево. История одной гречанки" - читать интересную книгу автора

карету. Я сжал ее руку со страстью, которой не в силах был сдержать, и
хотя у меня и мелькнула мысль отправить ее одну в сопровождении
камердинера, чтобы учитель не узнал, куда она поехала, я все же не мог
отказаться от удовольствия побыть рядом с нею в карете, чувствуя себя
властелином ее судьбы и ее особы, поскольку она по доброй воле согласилась
на наш отъезд, и властелином ее сердца, ибо зачем же мне было преуменьшать
счастье, в которое я верил? И как иначе мог я объяснить ее решение столь
доверчиво броситься в мои объятия?
Едва оказавшись рядом с нею, я горячо поцеловал ее в губы и с радостью
убедился, что она не безразлична к этой ласке. Вырвавшийся у нее вздох
поведал о том, что происходит в ее сердце. Всю дорогу я сжимал в своих
руках ее ручку, и мне казалось, что ей это так же приятно, как и мне. В
каждом слове, с которым я обращался к ней, звучала нежность, но и речи
мои, и поведение были сдержанны в силу присущей мне благовоспитанности, а
в то же время в них чувствовалась страсть, с небывалой силой разгоревшаяся
в моем сердце.
Иной раз Теофея защищалась от моих пылких излияний, но делала она это
не из презрения ко мне и не из чрезмерной строгости. Она только просила не
расточать столь ласковые, столь проникновенные речи перед женщиной,
приученной к обычному в сералях тираническому обращению. А когда в ответ
на эти слова я с еще большим жаром изливался в своих чувствах, она
говорила, что нет ничего удивительного в том, что у меня на родине
женщинам уготована на редкость счастливая судьба, если все мужчины
относятся к ним с такой любезной снисходительностью.
В поместье, которым я владел неподалеку от селения по имени Орю, мы
прибыли около полуночи. Хотя я и не распорядился о каких-либо особых
приготовлениях, там всегда имелось все необходимое, чтобы достойно принять
моих друзей, которых я иногда привозил туда в самое неурочное время.
Приехав, я предложил Теофее поужинать. Она ответила, что нуждается скорее
в отдыхе, чем в пище. Я все же возразил, что необходимо подкрепиться, хотя
бы небольшой, легкой закуской. За столом мы пробыли недолго, и я употребил
это время не столько на еду, сколько на удовлетворение своих сокровенных
желаний хотя бы путем галантной болтовни и пламенных взглядов. Я указал
слугам, в какой именно комнате собираюсь ночевать, и одно из соображений,
по которым я так настойчиво советовал Теофее поужинать, состояло в том,
что я хотел дать слугам время обставить эту комнату как можно изысканнее.
Наконец Теофея вновь повторила, что нуждается в отдыхе, и я истолковал эти
слова как стыдливое признание, что ей хочется поскорее остаться со мною
наедине. Я даже порадовался тому, что нахожу в прелестной любовнице
одновременно и достаточную пылкость чувств, в силу которой ей не терпится
дождаться минуты наслаждений, и достаточно сдержанности, чтобы
благопристойно скрывать свои желания.
Слуги, уже не раз бывшие свидетелями моих любовных свиданий в Орю и
получившие к тому же распоряжение приготовить только одну постель,
обставили комнату всем, что требовалось для удобства как Теофее, так и
мне. Я отвел ее туда, и радости моей, как и любовным излияниям, не было
границ. Ее рабыня и мой камердинер, ожидавшие нас в спальне, подошли к
нам, чтобы соответственно оказать нам положенные услуги, и я шутя
пригрозил Беме (так звали рабыню), что разгневаюсь на нее, если она будет
чересчур медлить. До тех пор я ничуть не сомневался, что Теофея уступит