"Антуан Франсуа Прево. История одной гречанки" - читать интересную книгу автора

собеседнице времени отвечать мне. Беседу нашу прервал Шерибер. Быть может,
он заметил, с каким пылом разговариваю я с его невольницей; но я, не имея
никаких оснований упрекать себя в злоупотреблении его доверием, спокойно
вернулся к нему. В расспросах его не чувствовалось ни малейших признаков
ревности. Наоборот, он обещал почаще развлекать меня таким зрелищем, если
оно пришлось мне по вкусу.
В последующие несколько дней я нарочно воздерживался от встречи с
пашой, чтобы доказать полное мое равнодушие к женщинам и тем самым
предупредить возможные его сомнения на этот счет. А когда он приехал ко
мне, чтобы попрекнуть меня в том, будто я его забыл, один из рабов,
сопровождавших его, передал моему слуге письмо. Вручено оно было моему
камердинеру, который и доставил мне его так же таинственно, как и получил.
Распечатав конверт, я нашел в нем записку на греческом языке, которого еще
не знал, хотя незадолго перед тем и начал изучать. Я тотчас же послал за
своим учителем, слывшим вполне порядочным человеком, и просил его
растолковать мне, о чем там идет речь, - словно письмо попало в мои руки
случайно. Учитель перевел мне его; я сразу же понял, что оно от юной
гречанки, с которой я беседовал в серале паши. Но я никак не ожидал того,
что содержалось в этом послании. Сетуя на свой горестный удел, она во имя
того уважения, с каким я отзывался о добродетельных женщинах, заклинала
меня воспользоваться моим влиянием, дабы вырвать ее из рук паши.
Она не возбуждала во мне никаких иных чувств, кроме вполне
естественного восхищения ее красотой, и, придерживаясь принятых мною
правил поведения, я отнюдь не собирался пускаться в приключение, от
которого мог ждать куда больше бед, нежели радостей. Я не сомневался, что
юную рабыню обворожила картина счастливой жизни наших женщин, которую я в
немногих словах описал ей, и что ей стало невмоготу затворничество в
серале; у нее возникла надежда, что она встретит с моей стороны те самые
чувства, которые я так восхвалял у своих соотечественников, и ей
вздумалось затеять со мною любовную интрижку. Поразмыслив об опасностях,
которыми чревата для меня такая прихоть, я еще больше утвердился в своем
прежнем решении. Однако естественное желание услужить милой женщине, жизнь
коей, как мне казалось, со временем превратится в подлинную пытку,
побудило меня задуматься, нельзя ли вернуть ей свободу законным путем. Мне
пришло в голову испытать одну из таких возможностей, причем это потребует
от меня только некоторой щедрости: я задумал выкупить девушку. Боязнь
оскорбить пашу подобным предложением чуть было не остановила меня. Но я
разработал такой план, который вполне успокоил мою щепетильность.
У меня завязались весьма дружеские отношения с силяхтаром, одним их
влиятельнейших людей Оттоманской империи. Я решил признаться ему, что
хотел бы купить рабыню, принадлежащую паше Шериберу, и вместе с тем
просить его взять на себя эти хлопоты, как будто он хочет приобрести ее
для самого себя. Силяхтар охотно согласился, не придав этой услуге особого
значения. Цену я предоставил на его усмотрение. Шерибер так благоговел
перед высоким положением силяхтара, что оказался сговорчивее, чем я мог
предполагать. Силяхтар в тот же день дал мне знать, что паша согласен и
что цена определена в тысячу экю.
Я радовался, что деньги мои пойдут на столь благое дело; но накануне
дня, когда мне предстояло получить желаемое, у меня возникло соображение,
которое я на первых порах совсем упустил из виду, а именно: что станется с