"Джон Бойнтон Пристли. Время и семья Конвей (Авт.сб. "Затемнение в Грэтли")" - читать интересную книгу автора

жалкий коротышка...
Хейзел. Мэдж! Замолчи, пожалуйста!

Мэдж смотрит на нее с презрением и отходит. У Хейэел очень несчастный
вид.

Кей. Как дети?
Хейзел. Питер опять простудился... бедный крошка... он всегда
простужается. С Маргарет все в порядке. С ней никогда ничего не бывает. Ты
знаешь, она учится балетным танцам, и учитель говорит, что она изумительна
для своего возраста. О, ты забыла ее последний день рождения, Кей! Бедная
девочка была так расстроена.
Кей. Извини меня, пожалуйста! Скажи ей, что я искуплю свою ошибку на
рождество. Я, наверно, уезжала куда-нибудь по делам.
Хейзел (с жаром). Я читала твою статью о Глирне Фосс... знаешь, ту,
около трех месяцев тому назад... когда она приехала из Голливуда. Она
действительно говорила тебе все это, Кей, или ты сама придумала?
Кей. Кое-что она говорила. Остальное я сама придумала.
Хейзел (с жаром). А говорила она что-нибудь о Лео Фробишере? Знаешь, о
своем муже, они еще только что развелись тогда с ним?
Кей. Говорила, но я этого не напечатала.
Хейзел (снедаемая любопытством). Что она сказала?
Кей. Она сказала (подражает американскому говору весьма дурного
пошиба): "Держу пари, что этот мой недоделанный отставной
муженек-актеришка вывалится и из следующей лодочки". (Обыкновенным
голосом, сухо.) Тебе она понравилась бы, Хейзел. Она очаровательная
малютка.
Хейзел. Это звучит ужасно, но я полагаю, что нельзя судить о них по
тому, как они говорят, употребляя все эти жаргонные словечки. И я знаю,
Кей, что ты не считаешь себя особенно счастливой...
Кей. Как сказать... Порой, когда я вспоминаю, что приходится переносить
женщинам, большинству женщин во всем мире, я не только думаю - я знаю, что
я счастливица. Но обычно - обычно я чувствую себя совсем не в ладах со
счастьем.
Хейзел. Вот об этом-то я и говорю - я уж знаю. Но все же счастлива -
встречаешься со всем этим народом, живешь в Лондоне и все такое. А я
застряла в Ньюлингхеме, - как я ненавижу этот город, он становится все
хуже и хуже. Правда, Алан? Хотя ты, наверно, не замечаешь.
Алан. По-моему, он все такой же... Может быть, мы становимся худее -
вот и все.
Хейзел (смотрит на него каким-то безразличным взглядом). Кто-то мне
только на днях говорил, каким тебя считают чудаком, Алан. И ты на самом
деле чудак, правда? Я хочу сказать, что ты как-то не беспокоишься обо
всем, как большинство людей. Я часто думаю - счастлив ты или тебе просто
скучно? Я вообще часто задумываюсь о людях... (Кей.) А ты тоже? Хотя,
наверно, теперь, когда ты такая умная и писательница, и все такое, ты
знаешь о них все. А я - нет. Я совсем не умею судить людей по их
внешности. У нас была горничная, знаешь - Джесси, и она казалась мне таким
веселым созданьицем, всегда улыбалась и напевала. Эрнест обычно очень на
нее сердился. Она в самом деле была уж чересчур веселой. А потом вдруг