"Джон Бойнтон Пристли. Мой дебют в опере (Авт.сб. "Затемнение в Грэтли")" - читать интересную книгу автора

Мне достается черно-желтый камзол и трико - одна штанина черная, другая
в черную и желтую полоску; теперь я похож на толстую осу. Человечек
принимается за наши лица и в каждое по очереди втирает красную и
коричневую краску. Потом мы надеваем коричневые или черные парики, густые
и коротко подстриженные, и венчаем их небольшими круглыми шляпами
наподобие тех, что носят стражники в Тауэре. В парике очень жарко, и шляпы
через него не чувствуешь. Но мало этого - нам вручают длинные, чуть не
трехметровые пики. Мы, оказывается, городская стража Вероны, и я не
сомневаюсь, что мы выглядим как надо, а может быть, даже лучше, чем надо.
Мы все служили в армии и, держу пари, в два счета разогнали бы настоящую
городскую стражу Вероны, а заодно Виченцы и Падуи. Только не с этими
пиками, конечно. В провинциальном театре во время спектаклей такой большой
оперной труппы, как Бичемская, за сценой трость негде поставить, не говоря
уже о шести трехметровых пиках. Когда мы тащим свои пики по лестницам и
коридорам, Монтекки и Капулетти дружно осыпают нас проклятиями. "Чума на
оба ваши дома!" - бормочем мы, тщетно стараясь расцепиться.
Мы добираемся до кулис. Опера началась, но мы еще некоторое время не
заняты. Мне кажется, что нужна невероятная смелость, чтобы выйти на эту
ярко освещенную площадку, однако я вижу людей, которые пробегают туда и
обратно, даже не повернув головы. Меркуцио или какой-то другой бородатый
кавалер взмахивает руками, берет верхнюю ноту, затем возвращается в кулису
и закуривает. Но вот нас собирают. Помощник режиссера замечает наше
существование. Я никогда не встречал человека более беспокойного вида.
Все, что он делает, - это одна последняя отчаянная попытка. Каждый вечер
он умирает сотней смертей. Он хватает пику и показывает нам, как ее надо
носить.
Наши обязанности, объясняет он, просты. Мы появляемся на сцене дважды.
В первый раз мы выходим, стоим, уходим обратно. Ничего не может быть
проще, хотя он явно не верит, что для нас это окажется просто. Будь мир
таким, каким он представлял его себе, идя в помощники режиссера, это было
бы просто. Теперь же он нисколько не удивится, если мы гордо обойдем
сцену, протыкая декорации своими пиками. Он единственный нормальный
человек в этом сумасшедшем мире. Но вот приближается решительный момент.
Все больше и больше людей с шумом теснится к выходу на сцену. Наконец,
кроме нас, в кулисе никого не остается. Пора? Да. События в Вероне
достигают кульминации. Что же делать? Только одно: позвать городскую
стражу. Но придет ли городская стража? Она придет. В это время стражники,
опасливо неся свои шесть пик, пробираются по узенькому проходу между
задником и стеной, чтобы появиться в центральной арке. Мы появились. Нас
не встретили аплодисментами; никто не обратил на нас внимания - ни на
сцене, ни в зале, - но мы мужественно проделали все, что должны были
проделать. Мы вышли, постояли и ушли обратно. Половина оперы была спасена.
Вернувшись за кулисы, я услышал гром аплодисментов и мысленно
полюбопытствовал, адресована ли часть их нам и говорят ли зрители друг
другу: "Солисты и хор - так себе, но городская стража превосходна,
особенно третий, с черной штаниной". А что было бы, если бы я вышел на
поклон вместе с Ромео и Джульеттой? Я вижу, как стою между ними с пикой в
руке и грациозно раскланиваюсь. Однако я возвращаюсь в нашу подземную
костюмерную вместе с остальными. Маленький человечек по-прежнему здесь и
погружен в еще более глубокое уныние. Наверное, он был здесь всегда. Может