"Юзеф Принцев. Гори, гори, моя звезда... (Повесть о А.Гайдаре) [И]" - читать интересную книгу автора

приготовишка плакал и кричал: "Мама!"
- Анархия - мать порядка! - вопил Великанов.
Аркадий пробился вперед и двинул Великанова между лопаток. Тот
сунулся головой в дверь, пробежал по инерции несколько шагов, остановился,
но хлынувшая в зал толпа реалистов закружила его, чуть не сбила с ног, и
он побежал вместе с другими занимать места в первых рядах.
На возвышении, под простенком, где раньше висел портрет царя, за
длинным, покрытым зеленым сукном столом сидели преподаватели. Не было
только директора. Одни прятали глаза, другие, наоборот, презрительно
поджав губы, смотрели прямо в зал. Учитель французского, завитой и
напудренный, с нарочитой тщательностью полировал ногти маленькой пилочкой.
Священник, отец Геннадий, багровея от гнева, разглядывал гудящий зал и
нервно теребил нагрудный свой золоченый крест.
А реалисты никак не могли угомониться. Опоздавшие проталкивались
вперед, их не пускали, завязывались мелкие потасовки, одноклассники
перекрикивались через весь зал и пробивались друг к другу, образовывая в
толпе бурные водоворотики. Так получилось, что сыновья богатых лавочников
и купцов сбивались вместе, те же, у кого родители были победней, искали
своих. Кто-то громко требовал, чтобы ему вернули утерянную фуражку, кто-то
просто кричал петухом.
Отец Геннадий не выдержал и сочным своим басом загремел:
- Господа!..
- Господ теперь нет! - закричали из зала.
- Не буйствуйте, аки дикари неразумные, аки...
- Аки-паки, две собаки! - опять перебили отца Геннадия.
В зале захохотали, загикали, засвистели.
- Долой батюшку! - закричал Семка Ольшевский, сосед Аркадия по парте.
Отец Геннадий засучил рукава рясы, будто приготовился к рукопашной, и
проткнул перед собой воздух указательным пальцем.
- Вы! Нечестивцы! Великий наш Христос принял мученическую смерть,
преданный Иудой! Новые христопродавцы хотят заставить народ наш сложить
оружие и отдать Русь на поругание исконному нашему врагу. И вы ересью
пропитаны, и вы...
- Сам ты Иуда! - вскочил Аркадий. - Кому она нужна, эта война?
- Как анархист заявляю: даешь войну, а бога нет! - встал Великанов и
величественно сложил руки на груди.
- Что ты сказал?! - оторопел отец Геннадий.
- Нету бога! - упиваясь собственной смелостью, басил Великанов. -
Нету и нету! А если он существует, пусть меня покарает. Плюю я на него.
Вот!
Великанов задрал голову к потолку и плюнул.
В зале наступила тишина. Потом сначала далеко, а потом все ближе и
ближе послышался звук колокольчика. Это вконец запутавшийся швейцар
Василий возвещал об окончании урока.
- Есть бог! - засмеялся Семка. - Переменку послал!
- Это... - задохнулся отец Геннадий. - Это неслыханно! Я... я... до
его преосвященства дойду!
Он зажал ладонями уши и двинулся к выходу между рядами свистящих,
топочущих ногами реалистов.
- И француз пусть катится! - перекрикивая шум, вскочил на стул