"Юзеф Принцев. Гори, гори, моя звезда... (Повесть о А.Гайдаре) [И]" - читать интересную книгу автора

маленький Митя Похвалинский.
Француза ненавидели за изысканную жестокость, длинные полированные
ногти, напудренное лицо, завитые волосы.
- Долой француза! - поддержали Митю реалисты. - В женской гимназии
ему место. Там пудры много!
Учитель французского языка встал, поправил накрахмаленные манжеты,
одернул полы форменного, сшитого из тончайшего сукна сюртука и, высоко
подняв завитую голову, приподнимаясь на носках, как журавль, медленно
пошел к дверям.
- Мусье, пардон, идите вон! - склонился перед ним в шутовском поклоне
Великанов и, очень довольный собой, расхохотался в лицо французу.
Тот остановился, лицо его под пудрой покраснело, он процедил что-то
сквозь зубы и вышел.
- Может быть, начнем выборы? - поднялся Николай Николаевич, когда шум
в зале постепенно стих. - Предлагайте кандидатуры.
Реалисты опять загудели, но уже сдержанно, обсуждая каждый в своей
кучке фамилии кандидатов. Потом кто-то из сыновей лавочников выкрикнул:
- Башмакова Федора!
Федька Башмаков был сыном одного из богатейших в городе купцов, и в
училище его возили на сером в яблоках красавце рысаке, запряженном в
лакированную пролетку.
В реальное он перешел из гимназии, откуда его выперли за полнейшую
тупость и упорное нежелание учиться. А тут, видно, отец упросил директора
или сунул подарок подороже. Учился он в одном классе с Аркадием, и
невзлюбили они друг друга давно.
Поначалу Федька подлизывался к Аркадию, учуяв в нем верховода, но тот
сразу отверг все Федькины попытки подольститься, и они стали врагами.
И вот теперь этого подлипалу-лавочника хотят выбрать в ученический
комитет?!
Но поднялся широкоплечий, не по годам солидный и неторопливый Саша
Плеско и рассудительно спросил:
- Какая же революция и свобода, если этот обжора и дурак Федька будет
в нашем комитете? Я - против!
- Мы тоже! - закричал Семка Ольшевский. - У него же вместо мозгов
сплошной шоколад!
- Голикова! - выкрикнул худой, с красными пятнами на скулах Коля
Кондратьев. - Слышите, Николай Николаевич? Голикова! Аркадия!
- Записываю, - кивнул ему из-за стола Соколов и одобрительно
улыбнулся.
- И Башмакова пишите! - зашумели Федькины дружки. - Теперь
равноправие!
- Записал! - поднял руку со списком Николай Николаевич. - Дальше...
Называли еще фамилии, спорили, аплодировали, кричали, свистели.
Комитет наконец был избран. Башмаков все-таки вошел в него, но
председателем стал Аркадий. Соколов подозвал его к столу, Аркадий с трудом
выбрался из тесной толпы окружавших его товарищей, взобрался на возвышение
и встал рядом с Николаем Николаевичем.
- Закрывай собрание, - шепнул ему Соколов.
Аркадий неловко потоптался у стола, подошел к краю эстрады и сказал:
- Граждане учащиеся! Спасибо за оказанное высокое доверие. Согласно