"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

Полуиссохший господин, -
Курымушка понял, что бледный господин и есть он, тот Самый
Га-ри-баль-ди, и он Дунечке все равно как старец Софье Александровне; а у
мамы только Банк и она сама. Но Почему же, бывает, мама иногда так
просияет, будто всем солнце взошло, а Софья Александровна и Дунечка так не
могут? "Работать на ле-галь-ном положении хуже", - думал Курымушка.

ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ

Задавались вечера, и это называлось "гости", когда и Дунечка была, и
Софья Александровна, и еще другие соседи - все больше женщины. Тогда ужин
оттягивается надолго и Курымушку развлекают, чтобы не уснул. Кто-то поет
ему песенку:
Ах ты, воля, моя воля, Золотая ты моя. Воля - сокол поднебесный, Воля
- светлая заря.
Матери песенка эта очень нравится, она говорит:
- Какая все-таки светлая эпоха была. Я венчалась как раз в шестьдесят
первом году.
А за дверью громкие вздохи и кашель.
- Кто там?
- Я!
- Гусёк?
- Так точно!
- Тебе что, Гусёк?
- К вашей милости.
- Ну, что? - Землицы!
- Вот те раз! Ты с ума сошел. Какой тебе землицы?
- Дозвольте крайнюю десятину взять, я отработаю.
- Ты отработаешь? Господь с тобой, знаю я, как ты работаешь: тебе бы
только перепелов ловить.
И просветлив потемневшее лицо:
- Нуте-с?
Это значит: "Ну, продолжайте то, хорошее, о чем говорили".
- Тетенька, милая, не говорите этого нашего ужасного купеческого
"нуте", ведь это с лошадей взяли, лошадям "ну", людям "нуте". Слышать этого
не могу! Да еще слово-ер.
- Спасибо, Дунечка, правда, нехорошо, надо отвыкать. Не буду, не буду.
И, вспомнив опять это светлое время эпохи освобождения крестьян, вся
сияя от радости, гостям говорит:
- Нуте-с? Прежний голос поет:
Не с росой ли ты спустилась, Не во сне ли вижу я?

Знать, горячая молитва
Долетела до царя.

Дунечке это не нравится, она не любит царя: - Какое старье ты поешь! И
читает:

Добрый папаша!
К чему в обаянии