"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

Я сяду будто отдохнуть на край канавы, над самыми бабами, и дожидаюсь, пока
они встанут; они думают меня перележать, а я думаю их пересидеть, но я
непременно их пересижу, зашевелятся и сами отдают мне мешки. Выходит
двойное наказание - и время потеряли, и мешки.
"Вот какой хитрый старец, - думает Курымушка, - и почему это мама
борется с Банком сама и не хочет слушаться старца?"
Другая история была про Дунечку. Но это еще много чуднее, чем про
Софью Александровну. В большом купеческом доме на маминой родине у одного
из ее братьев был мальчик по прозвищу Га-ри-баль-ди. Когда он стал довольно
большим, то поднял в этом доме восстание, и с ним ушла его сестра Дунечка.
Куда они делись, нельзя было узнать; мать говорила: "Все покрыто мраком
неизвестности". Мать признавалась, что сама в этом плохо понимает, -
почему-то они ненавидят царя, такого хорошего, освободителя крестьян.
- Вы-то как думаете про это, Софья Александровна?
- Я тоже в этом мало понимаю, но думаю - из них могут потом выйти
очень хорошие, умные люди; у них это от гордости, хотят все сами. А что
сами! Вот я хотела сама выйти замуж, и что вышло! Нужно терпеть! Потом они
тоже смирятся и будут умные люди.
- Умные, что и говорить, в нашем роду глупых не было, - он был умница
во всем городе и по-ра-жал всех. Дунечка за ним, как за богом, шла, как вы
теперь за старцем идете: бес-по-во-рот-но! Он был в тюрьме, и это у них за
святость считается, страдал за народ, как Христос.
- Не говорите так, Мария Ивановна!
- Нет, отчего же, мне кажется, Христос был очень хороший.
- Да разве так можно?
- Господи, я же знала его гимназистом, какой он был хороший, как
заступался при малейшей обиде за прислугу, за бедных родственников, за
больную собаку, птицу, замерзающую на улице, увидит и приголубит. И Дунечка
пошла за ним, они были в Париже, учились, но, должно быть, не-ле-галь-но.
- Не-ле-галь-но, - твердит Курымушка.
- Что ты там шипишь? - спрашивает его мать. - Не уснул еще? Подожди,
не спи, скоро ужинать.
И опять Софье Александровне:
- Он остался там, она приехала по его приказу работать на ле-галь-ном
положении, пока...
- А потом?
- У них про-грам-ма: жить без царя.
- А потом?
- Я не знаю, но у них потом выходит как-то очень хорошо, я сама не
понимаю, как люди вдруг переделаются, если не будет царя. Но она такая
милая и такая хорошенькая, хотя и ми-ниа-тюр-ная, кулачки свои крошечные
подымет: царь такой большой, она такая маленькая, мне это нравится.
- Очень миленькая! А вы бычка своего продали?
- Симментала? Нет еще.
- Вы променяйте мне его на телушку, я давно мечтаю о симментальском
бычке.
Курымушка все это слушал и по-своему понимал. И когда Дунечка прочла
ему свое любимое стихотворение:
Жандарм с усищами в аршин,
И рядом с ним какой-то бледный,