"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

колотушки от братьев за отдельную радость. По липовой аллее на дорожке,
желтой от троичных песков, разгуливают краснозобые снегири, зяблики, и заяц
тихо проковыляет, и уж проползет, а ступит нога человека - и все
разбегаются и разлетаются. Им тоже, быть может, очень хотелось бы в душе
побыть вместе с людьми, но, верно, и у птиц на деревьях, и у козявок в
траве есть своя какая-то страшная тайна, и оттого-то все разбегается и
разлетается, когда заслышатся шаги человека. Так тихо бывает в саду на
дорожке, когда все спрячется. Но как ни будь тихо, все кто-то сзади
шепчется... Обернулся - и нет никого, только мелькнули в воздухе чьи-то
копытца. В страхе бежит от них Курымушка и вдруг остановится на площадке
возле дома и рассыпает вокруг себя крестики.
- Что с тобой?
- Ничего, я обедню служу.
Сбылось однажды тайное желание Курымушки, - всех детей гости
захватили, и за торжественным столом, накрытым белой скатертью, они сидели,
как привязанные за жабры ерши.
Блюдо с грушами, сушенными на солнце, мягкими, сладкими, стояло как
раз возле Курымушки, и он изловчился, как будто незаметно для всех, стянул
одну - ив карман. Только брат Коля это заметил, шепнул: "Отдай, а то
скажу!" Курымушка старшему подчинился, отдал.
- Стяни мне сухарь.
- Вот еще!
- Ну, так я покажу сейчас грушу. И кончик ее показал ему под столом.
"Не покажет, - думает Курымушка, - не осмелится". А Коля руку из-под
стола поднимает все выше и выше. "И вдруг покажет: нет, не осмелится!"
- Последний раз спрашиваю: стянешь сухарь?
- Не стяну.
- Не стянешь... Ну, так вот же тебе! Кладет руку на стол и медленно
открывает.
- Подожди, подожди!
- То-то.
Курымушка изловчился, вытянул и потихоньку под столом передал Коле
сухарь. Слава богу, благополучно сошло! - Ну, отдавай теперь грушу.
- Как бы не так! Стяни мне конфетку. Пришлось и конфетку стянуть.
И пошло, и пошло с тех пор: под страхом открыть всем тайну сушеной
груши, Коля распоряжался Курымушкой. Раз даже двугривенный пришлось
незаметно вытащить из кошелька матери, и как это страшно было и гадко: мать
спала после обеда, на маленьком столике возле кровати лежал большой
полуоткрытый серый замшевый кошелек; Курымушка подкрался и, не сводя глаз с
лица матери, вытянул двугривенный. А в дверях уже дожидался страшный
мучитель. Хорошо еще, отпустил и не велел другого стянуть! С каждым днем
нарастала сила тайны сушеной груши, а тут еще скоро подоспела другая беда.

ОЗОРНАЯ ТРОПА

В зарослях вишняка подслушал Курымушка разговор старших братьев:
- Давай убьем гуся: они нашу пшеницу клюют.
- Давай.
- И зажарим на вертеле, как Робинзон.
- Какого же гуся?