"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

алтаря, вызывая: "Батюшка, батюшка!" Он вышел. Мать объяснила ему грех
Курымушки: не отдал деньги и теперь вот плачет.
- Ничего, ничего, бог простит, - ответил батюшка, поглаживая его по
голове, - и смотрите еще - он у вас архиереем будет.
На другой день после причастия было получено свидетельство о говений,
мать спешила в деревню к посеву озими. Из окна своей комнаты у доброй немки
Вильгельмины Шмоль Курымушка видел, как гнедой Сокол долго поднимал мать на
Чернослободскую гору и у кладбищенской березовой рощи, где выходит
непременно старичок с колокольчиком, мать скрылась. Березки кладбищенской
рощи уже стали желтеть, и это как-то сошлось с желтой холодной вечерней
зарей, и желтая заря сошлась с желтобокой холодной антоновкой в крепкой
росе; все свое, деревенское, встало неизъяснимо прекрасным и утраченным
навсегда. Особенно больно было какое-то предчувствие, что мать никогда уже
не вернется такой, как была. Это схватило, сжало всю душу мальчика, он
положил голову на подоконник, зарыдал и так все плакал и плакал, пока не
уснул под уговоры доброй Вильгельмины.

КОРОВЬЯ СМЕРТЬ

Бывает, на берегу лежит лодочка, к ней уже и чайки привыкли, садятся
рыбу клевать; странник лег отдохнуть, но вот подошла волна, схватила и
понесла куда-то лодочку с человеком, только человек тот ни при чем: нет у
него ни весел, ни руля, ни паруса. Так вот и Курымушку волна подхватила и
выбросила на самую заднюю скамейку. Тут сел он рядом с второгодником, по
прозвищу Ахилл. Гигант второгодник был всем хорош, слабость его была только
одна: несчастная любовь к Вере Соколовой. Ахилл сразу все рассказал
Курымушке про учителей.
- Директора, - сказал он, - ты не бойся - он справедливый латыш! Был
бы ранец на плечах, все пуговицы пришиты, не любит, если сморкаешься на
себя и носишь на куртке сморчок, разное такое - к этому привыкнешь.
Инспектор тоже не страшен, - он любит читать смешные рассказы Гоголя и сам
первый смеется; угодить ему просто: нужно громче всех смеяться. Когда он
читает, то хохот идет в классе, как в обезьяньем лесу, за это и прозвали
его Обезьян. Есть еще надзиратель Заяц, сам всего до смерти боится, но
ябедничает, доносит, нашептывает; с ним надо поосторожнее. Козел, учитель
географии, считается и учителями за сумасшедшего; тому - что на ум
взбредет, и с ним все от счастья. Страшней всех учитель математики Коровья
Смерть; тот как первый раз если поставил единицу, так с единицей и пойдешь
на весь год. Твоя фамилия очень плохая - начинается с буквы А, первый
всегда будешь попадать, тебе нужно хорошо выучить первый урок, а то сразу
под Коровью Смерть попадешь, и тут тебе крышка.
- Почему же он называется Коровьей Смертью? - спросил Курымушка.
- Вот почему: ежели он тебе единицу вначале поставил и ты с этой
единицей пошел на весь год, то ты уже больше не ученик, а корова.
- Ты сам - корова?
- Был прошлый год коровой, тут все назади были коровами, но я надеюсь
в этом году попасть в ученики. Ты это сам поймешь сразу. Вот он идет.
Коровья Смерть, рыхлый и серый лицом, вошел с костылем, сел на кафедру
и ногу положил отдельно на стул: в ноге, сказали, у него подагра. Все
вынули синие тетрадки и стали под его диктовку писать весь час правила.