"Михаил Пришвин. Дневники 1920-1922 г.г. " - читать интересную книгу автора

26 Января. Большая дорога (Дост. "Бесы").

- Большая дорога - это есть нечто длинное-длинное, чему не видно
конца - точно жизнь человеческая, точно мечта человеческая. В большой дороге
заключается идея, а в подорожной какая идея? В подорожной конец идеи. Vive
la grande route !, а там, что Бог даст.

- Бесы перешли в свиней, а люди, из которых они вышли, где теперь эти
люди, вот этих людей надо найти, вот задача!

- Мало того, чтобы любить свою землю и сеять на ней хлеб, нужно еще
уметь защищать свой посев - это чувство

1 Да здравствует большая дорога (фр.).

16

страха за свое и потребность оберегать его и создаст государство;
любить и сеять мы могли, а оберегать - нет!

И так земля вся разорена, мы еще можем теперь прислониться к вождям
нашей культуры, искать защиты у них, ну, Толстой, Достоевский? ну, Пушкин?
вставайте же, великие покойники, мы посмотрим, какие вы в свете нашего
пожара и что есть у нас против него.

Хорошо тому больному, бес которого покинул последнего, а каково тому,
кого бес этот покинул Бог знает еще когда и ему надо сидеть так дожидаться,
пока бесы оставят последнего, потому что дело не пойдет и дела никому не
будет, пока бес не оставит последнего больного.

27 Января. Завернули морозы до 18 Р с ветрами. Мы с Левой живем в
берлоге: в маленьком флигеле, засыпанном снегом, все у нас, окна, двери,
завешено одеялами, колем, пилим, варим, жарим, и помогает нам только мышка
одна. Нас посещает еврейка Каплан, меняем с ней нашу одежду на
продовольствие. Сегодня вломились Щекин и Никольский с предложением
поставить пьесу Андреева для недели фронта и сыграть роль профессора. Ну, до
чего все это до жути омерзительно...

- Можно ли в 10 дней нам, не актерам, разучить большую пьесу и почему
Андреева?

- Единственное, что похоже на революцию, нет ничего... В русской
литературе нет ничего революционного! - вот

так идея! И с другой стороны, какая же литература более революционна,
чем русская? Смелость анализа до конца, наивность страсти и веры перевернуть
словами весь мир - это ли не революционность? И все-таки нечего выбрать для
революции. Вот что бывает с русским художником: в тот момент, когда он
делается художником,- он перестает быть революционером (так, когда к Шатову