"Анна Присманова "Стихи разных лет"" - читать интересную книгу автора

схвативший душу, заставляет ее скитаться всю жизнь:
Днем снится наша явь сама себе
Ночами тень волнуется и бродит.
("Тень и тело")
Земное бытие неподлинно и немо. Мир трансцендентный озвучен непристанным
монологом, слышимым поэту. Как часто Присманова говорит: "Музыка!". Но как
мало музыки в ее стихах. Земной мир для нее - это трагическое непопадание
в точку, вечное мимо.
Слова, действительно, изменяют, и каждое притом норовит это сделать
по-своему. Поэтический опыт Присмановой мучителен. Она слишком хорошо
осознает, как рождаются инверсии, потому что они рождают себя через нее:
одушевленное, вечное становится преходящим и равнодушным, живое - мертвым,
звучащее - немым, а единение оборачивается одночеством:
Нас забыли, душа. Мы остались на том пароходе,
грудь которого будет конечно разбита меж льдин.
Льдом он сдавлен, как панцырем рыцарь в крестовом походе,
он в молчаньи, в полярном сияньи, остался один.
(Александру Гингеру. 1936)
Присманова взяла на себя тяжкий описательный труд, стихи свои рождая даже
больше не напряжением чувства, а, скорее, интенсивностью творчества.
Вейдле отметил у нее "страсть к слову", он же увидел, что "Присманова так
проникнута святостью своего труда, что почти только о нем и пишет; но как
раз ей это прощаешь: у нее есть о чем писать"63. Таубер и вовсе определила
ее поэтический труд как "сектанство"64. Пожалуй, верно. Присманова,
добиваясь точности и неизменчивости слова, идет по пути самоограничения,
некой словесной аскезы, и подходит порой к ошеломляющим по мысли и форме
стихам:
Нас точит время кончиком ножа.
Вблизи итог несложного сложенья.
Щитом ладонь на сердце положа,
мы всходим. Небо. Головокруженье...
(1936)
То же пристальное внимание к обыкновенному, если то волею случая попало в
ее кругозор, вот, например, цыганка:
Глаза ее, туманом налитые,
следят за караваном вешних птиц.
Пята ее в золе и золотые
пустые бусы в жолобе ключиц.
("Цыганка". 1935)
"Это не только хорошо сказано, но и хорошо увидено", - написал Вейдле65.
Однако, стихотворение о цыганке скорее исключение. Присманова слишком
замкнута на себе, чему подтверждением и подчеркнутый антиэротизм ее
стихов. Головокружительные виденья ей интересней простых радостей земли,
или... чудовищ, порожденных рациональным сознанием. В словаре Присмановой
есть часто повторяемое слово "зренье" (и его производные); что заставляет
ее почтоянно возвращаться к мысли, что это зрение может быть потеряно?
Неужели только "дедушкин стеклянный глаз"?66 Кстати, отмеченный всеми
критиками присмановский гротеск в стихотворениях на эту тему присутствует
всегда. Присманова делает попытку уравновешивания увиденного и сказанного,
"героически не боясь смешного", как выразился Иваск67. Героически не