"Анна Присманова "Стихи разных лет"" - читать интересную книгу авторанадписями в окнах магазинов: здесь говорят по-немецки!"2. "Горсточка"
русских литераторов не испытывала недостатка в русских изданиях: инфляция, катастрофическая для немцев, обернулась относительной дешевизной для пришельцев и настоящим издательским бумом, к 1922 году в Берлине насчитывалось 72 русских издательства, такого изобилия не знал, пожалуй, и Петербург3, существовали уже и первые литературные объединения, и самое яркое из них - Дом Искусств, аналог петербургского. Некоторое представление о тогдашнем Берлине читатель, вероятно, уже имеет по весьма популярным в нашей стране воспоминаниям Ирины Одоевцевой, и вряд ли удивился бы, затеряйся тогда Присманова в этом громкокипении. Но в 1923 году в Литературном сборнике журнала "Эпопея", то есть издании Андрея Белого, появились два стихотворения Присмановой - "Нет весной на свете лишних..." и "Что ни вечер лунный плуг // роет неба лоно черное..."4. Не затерялась. Вероятно, этим же годом можно датировать образование литературной группы "4+1", в которую кроме Анны Присмановой входили еще три поэта - Гергий Венус, Семен Либерман, Вадим Андреев, и один критик - друг Андреева по Константинополю (и, кстати, будущий свояк) - Бронислав Сосинский5. Все участники группы уже в Берлине и еще не покинули его, знакомы и посвящают друг другу стихи. Георгий Венус тогда сотрудничал в "Литературном приложении" (под редакцией графа А.Н.Толстого) к газете "Накануне", то есть в приложении, которое выльется, под анонимной редакцией Р.Гуля, в "Литературную неделю" и предоставит свои страницы Г.Шенгели, О.Мандельштаму, М.Волошину, а также и вовсе неизвестным или малоизвестным авторам: В.Пиотровскому6, например... К началу 1924 года в "Литературной публикуют, правда, в основном не стихи, а рецензии на книги и небольшие статьи - обычная литературная поденщина, но в таких вот заметках довольно щедро разбросаны высказывания о поэте и поэзии, подобные которым позднее появятся в критических статьях, посвященных самой Присмановой: говоря о других, поэт выстраивает свою систему самоограничений, ищет слова, необходимые для того, чтоб высказать себя. Он уже начинает диктант критикам. Такова рецензия А.П. на Екатерину Галати, в которой находим и этот пассаж: "Поэтесса нашла бы свою дорогу, если-бы вышла из-под власти "дубравных водопадов""..." и последовала бы за той своей радостью, которая "пахнет канатами и смолой""7. В критических этюдах, тонких, изящных, но и метких, которые помещал в газете С.Либерман, чувствуется та же "теоретическая платформа". Именно "отсутствие в поэзии Присмановой поэтических нимф и асфоделий" отметит много позже Г.Адамович8. Исключительно это "отсутствие", пожалуй, объединяет четырех берлинских поэтов. Объединяющее "не", роднящее отрицание, четыре неравные друг другу единицы, к тому же - "плюс один". Если бы они не выпустили общую книгу стихов, поставить рядом в строчку их имена было бы не-представимо: увлеченный ритмами Андреев, Венус, пишущий "военные" (читай - "белые") стихи, Либерман, который был тогда еще "в сильном Пастернаке", и увлеченная Кузминым Присманова, со всеми своими "неоправдвнными срывами в стихах"9. Только Венус и Присманова имели опыт публичных выступлений: обоим довелось участвовать в заседаниях Дома Искусств в 1923 году (Анна выступала там 18 мая), выступление-манифест группы "4+1" вряд ли имел место, а уж писанной |
|
|