"Анатолий Приставкин. Солдат и мальчик" - читать интересную книгу автора

Андрей остался стоять. Полез в карман за папиросами, но вспомнил, что отдал
их рыжему солдату, и пожалел. Не мешало бы сейчас закурить.
Он прислонился к стене дома. Чужого теперь дома. Бездумно глядел перед
собой, чувствуя только пустоту и холод. Медленно дошел он до крыльца, чужого
крыльца, взошел по чужим ступенькам и вошел в чужие сенцы. Взял мешок и
оружие и, так держа их в обеих руках, пошел прочь по обочине Рязанского
шоссе. Шел, все ускоряя шаг, будто боялся, что его могут окликнуть и
спросить, а кто он такой и что он делал в этом доме.


- 7 -

Андрей возвращался в часть. Теперь он не только понимал, а болезненно
чувствовал, что его родной город изменился. Не просто изменился, он стал
похожим на все другие города, как похож на солдата солдат. Военный быт,
недавняя близость фронта, ощущение пережитой опасности - все это наложило на
облик города свой суровый отпечаток. Но изменились и люди, их лица, их
походка. Не было просто гуляющих, торопились на смену, со смены, в магазин
или по служебным делам.
Многие встречные тащили в руках или под мышкой дровину, доску или прямо
в авоське кусок торфа.
Счастье, что кончилась очередная военная зима и можно вздохнуть
свободнее. Но еще холодны апрельские ночи, и нужно подтапливать печку,
готовить пищу, да и оставалась забота о будущей зиме. Она хоть и была за
горами и до нее еще требовалось дожить, но по возможности сейчас надо было
запасаться, собирать по крохам будущее тепло. Холод съедал все живое в
человеке, сковывал его душу. Огонь же приносил облегчение, надежду. А как
без надежды возможно жить и приближать победу над проклятым врагом?
Андрей подходил к станции, посмотрел на часы. У него были ручные часы,
толстые и большие, марки Кировского завода. Ему вручили их как драгоценную
награду при выпуске из ремесленного училища. Он был лучший ученик.
Это произошло незадолго до начала войны.
Андрей понял, что не использовал и трех часов из отпущенных ему
двадцати четырех. Он уже мог видеть свой эшелон, солдат, сидящих перед
вагонами. Живо представил лейтенанта Сергеева, сочувственные лица дружков и
старшего сержанта Потапенко, который будет рад его возвращению больше
остальных, готовый принять Андрея в свои железные объятия. Но не сержантской
хватки боялся Андрей Долгушин. Боялся он расспросов, которые неминуемо
будут, а еще больше не хотел сочувствия.
В нерешительности стоял он посреди полотна железной дороги. Неизвестно,
сколько бы он колебался, но вдруг засвистела электричка, и он отпрянул
назад. С визгом, грохоча колесами, пронеслись мимо Андрея вагоны, подняв
кругом пыль. Он не испугался этого неожиданного, невесть откуда взявшегося
поезда, а испугался другого: что едва-едва не вернулся обратно. Война есть
война, от нее ничего не ждешь приятного. Завтра их отправят дальше. И будет
он казнить себя за эти неиспользованные двадцать часов гражданской жизни на
родине, которые подарила ему судьба. Что скажут другие - ладно, сам себе
будешь говорить: "Вот, Андрей, дурище, был у себя, и ничего не узнал, и
ничего не смог увидеть".
Андрей сел на камень и стал переобуваться, уже понимая, как он будет