"Анатолий Приставкин. Долина смертной тени" - читать интересную книгу автора

застревает там на полчаса. Выходит с тем же каменным лицом и, никого не
замечая, удаляется... Теперь иду я.
Шахрай внимательно выслушивает, лицо спокойное, усталое.
Пробегает глазами список будущей комиссии, вопрошает:
- Тут одни противники смертной казни? А- сторонники где?
Я уже привычно отвечаю, в том духе, что желающих казнить у нас и так
много. Хочется добавить: "а не желающих... по пальцам пересчитать можно".
Он раздумывает, поскребывая черный густой ус и упираясь глазами в
список.
- Вот, что, - решает. - Сходите к Бурбулису... Я ему позвоню. Пусть
тоже завизирует... Ладно?
Он берет трубку: на столе "кремлевка"-один,
"кремлевка"-два... Так они, кажется, называются.
- Геннадий, сейчас к тебе подойдет...
Но к Бурбулису, несмотря на звонок, не пробиться: прихожу и, отсидев,
ухожу ни с чем. Наконец его помощник, он же оказывается моим читателем, в
какой-то день вылавливает меня в приемной, где толпятся в ожидании министры,
а у "самого" сейчас иностранная делегация- финны, и провожает боковым
коридором в комнатенку, которая оказывается за спиной у кабинета, видимо для
отдыха, но имеет отдельный выход. А значит, и вход. Для таких блатных, как
я.
- Геннадий Эдуардович сюда придет, как только закончится прием... -
торопливо произносит помощник и исчезает.
Вот, дожили, к Бурбулису - по блату!
Посмеиваюсь над собой, но присесть на диванчик не решаюсь, торчу
посреди кабинетика, рассматриваю зимний пейзаж на картине, и вдруг осеняет
меня простая мысль.
Господи, думаю, на хрена мне вся эта карусель? Кабинеты, кабинеты,
кабинеты... Сидел бы я сейчас в Дубултах или в
Переделкине, глядел бы на зимний пейзаж в натуре и писал бы свою
книгу... И никогда в жизни никого бы ни о чем не просил. Особенно кто выше
тебя...
Такая меня тоска взяла, аж горло свело.
Бежал бы стремглав из этого кабинета и никогда не вернулся... Да вдруг
хозяин нагрянул. Худощав, чуть бледен, напряженный взгляд, короткая улыбка:
"Простите, был занят.
Так что у вас..." Последнее чуть ли не со вздохом.
И как он, бедненький, тут управляется, вдруг подумалось, тоже как
сквозь колючки, небось...
Но сразу же отмечаю: глазки умные, втыкаются в меня, изучают с
интересом, желая понять. А я протягиваю пресловутый список.
Он, просмотрев его, спрашивает: "Ну а я при чем?" Видимо, воспринимает
мою ситуацию как просительную, раз прислали, значит, что-то не так. Заглянул
на оборот, чтобы убедиться в чьих-то, до него, подписях.
Оборотная сторона она как раз и есть главная: там завизировано теми,
кто читал. И от этих виз зависит судьба документа. Насколько я понимаю, визы
Шахрая еще нет.
- А какие замечания у Шахрая? - И уперся в меня острыми глазками.
По-видимому, отношения тут, наверху, не так просты.
- В списке не представлены правоохранительные органы, - мгновенно