"Ю.Ю.Продан. Дорога на Тмутаракань." - читать интересную книгу автора

рукоять меча. Он хотел резко ответить князю, но подбежавший воин подал
Святославу большой, выдолбленный из дерева ковш, князь, макая усы в воду,
стал жадно пить, покрякивая от удовольствия - до того была хороша
родниковая холодная водица! - и сотник, успев остыть, молвил уже спокойно,
без обиды:
- Живота своего мне не жаль, княже, ежели положить его с толком. Да
ведь воев у меня - как кот наплакал! Только-только хватает, чтобы себя
оборонить да не допустить до беды гостей наших али заморских, когда они у
нас, в погосте, на ночевку станут. Дозоры высылаю в поле, как велено, а в
село куда послать полсотни воинов? Я ж тогда сам-один на весь погост
останусь! Хазары ж наглеют. Лето подходит - и они уже тут как тут. То
большая орда, то малая. Нету от них спокоя...
А дружина киевская все шла и шла. Мерным шагом, как ратаи в поле,
двигались, поднимая густую пыль, пешие ратники в кольчугах и шеломах, с
мечами и луками, а кто и с тяжелыми шестоперами. Поляне, северяне,
кривичи, древляне... Сыны земли Русской, ее кормильцы и защитники.
Снова пошла конница, во главе ее - воевода Свенельд, правая рука
киевского князя.
Сотник умолк, с завистью глядя на такую силу. Святослав перехватил
его взгляд.
- Ну, стереги рубежи русские! - трогая коня, бросил он на прощание. -
А нам - вперед, путь не близкий...
- Удачи тебе, княже! И я бы сходил на хазар, кабы ты дозволил...
Но Святослав был уже далеко. Он скакал, догоняя головной полк. Конные
сотни и тысячи во главе с нетерпеливым воеводой ушли далеко за пределы
невзрачного погоста. Прошло немало времени, прежде чем князь поравнялся со
своим любимцем Бориславом, придержал взмыленного Кречета, пустил его шагом
рядом с гнедым конем воеводы. Оба, Святослав и Борислав, не проронили ни
слова, только понимающе оглядели друг друга.
Их лица охлаждал набежавший с востока ветер. Ветер с хазарской
стороны...
Войско шло через порубежные земли, по тем местам, где проходила
зыбкая и неустойчивая черта, отделявшая оседлую трудолюбивую Русь от
хищного и враждебного мира кочевых орд, от неизвестности, в любой час
грозившей огнем и сабельным ударом. Ровные поля чередовались с холмами,
луга и полоски, засеянные овсом и пшеницей, - с рощами и перелесками. Все
реже встречалось человеческое жилье - мазанки и землянки, робко жавшиеся
друг к другу в балках и у степных речек, в местах, не бросающихся в глаза.
Заслышав шум проходящего войска, выходили к Залозному шляху смерды в
драных рубахах и свитках, выбегали женщины и дети. И малые и старые чинно
стояли у дороги и, прикрывая глаза от слепящего солнца, глядели и глядели
на клубящийся пылью поток конных и пеших воинов. Светлели
напряженно-встревоженные лица людей, в глазах зажигалась надежда: может
быть, это войско прогонит степную нечисть, даст свободно вздохнуть
простому люду, избавит его от хазарских набегов?
Поглядывая на солнце, неуклонно совершавшее свой извечный путь по
синему безоблачному небу, князь определял время привала и приказывал
дружине остановиться на отдых. Он выбирал места у речек, где можно напоить
и людей и коней. Дружина отдыхала, но дозорные густой цепочкой - чтоб ни
один степняк не проскользнул! - окружали место привала.