"Константин Прохоров. Божие и кесарево" - читать интересную книгу автора

Богу истинному и невидимому...
- Да простится мне, государь, - воспользовавшись секундной паузой,
поднялся от противоположной стороны епископ Антоний, при этом все его
крупные, далекие от аскетических, формы тела трепетали от возмущения, - если
я скажу лишь несколько слов в уточнение только что нами слышанного!
Лев доброжелательно кивнул головой.
- Беда в том, - с горечью в голосе воскликнул Антоний, - что
неискушенный в богословии христианский люд, ремесленники и крестьянине,
отнюдь не замечают столь явного для ученого мужа различия между образом и
Первообразом, как мы это сейчас слышали. Пробудитесь от сладких снов,
братия, раскройте глаза и посмотрите, к чему сие учение приводит в народной
жизни! Икона - помогает, оберегает, лечит и прочее. Перед иконой нужно
встать на колени, украсить ее цветочками, поцеловать, поместить в рамку,
возжечь вблизи нее лампаду... Если почтенные иереи - не сомневаюсь в том! -
и помышляют в молитвах перед иконой о Боге невидимом, то рядовые прихожане,
боюсь - поголовно, обожествляют саму икону, вместо великого Первообраза
поклоняясь лишь жалкому образу. И во что же тогда как не в отвратительное
идолопоклонство превращается изначально доброе желание лишний раз напомнить
людям о Господе?
Император, нахмурив брови, обвел взглядом иконопочитателей и вопросил:
- Кто желает ответить владыке Антонию, столь же кратко и веско?
Феодор Студит вновь поднялся с места и неожиданно для всех
присутствующих продолжил свою речь с верноподданническим пафосом, однако
какая-то неискренняя улыбка при этом играла на его устах:
- Я бы ответил так, государь. Во всех благородных домах, по
обыкновению, есть портрет хозяина, главы семейства, и уж тем более в любой
державе есть портрет царский, который, несомненно, тогда особенно
почитается, когда государь отправляется в дальний поход. По возвращению
правителя почитание его изображения, разумеется, становится излишним, но
пока он отсутствует (как и наш Господь Христос ныне), почтение к картине
ясно свидетельствует и о любви к самому господину. Если же некто при сем
чересчур усердно лобызает портрет, едва ли государь, вернувшись, на то
рассердится. Ведь не чужой портрет (скажем, царя вражеской державы) в таком
почтении пребывает, а его собственный. Хотя крайности, конечно, всегда
следует поправлять.
Заметив, что императору Льву пример с царским портретом явно
понравился, монахи довольно загудели. Однако вскоре они снова встревожились,
поскольку слово затем было дано весьма нелюбимому ими юноше с безупречными и
благородными чертами лица, близкому другу порфироносца, небезызвестному
Иоанну Грамматику.
- Что бы мы сегодня ни услышали о пользе икон из сладкоречивых уст
человеческих, государь, заповедь Божия не напрасно изречена и гласит
следующее: "Не делай себе кумира и никакого изображения
того, что на небе
вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не
служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель..."1 Должны ли мы прежде
слушаться Господа нашего или людей? Полагаю, все согласятся, что невозможно
изобразить красками Бога живого и невидимого, сотворившего небо и землю, и
каждого из нас. Это истина, к которой возможно добавить лишь самые простые
слова: аминь, аллилуйя! А потому рисующие Христа на иконах не смогут никогда