"Петр Проскурин. В час искушения" - читать интересную книгу автора

И тогда еще один всплеск тревоги заставил его замереть, и глаза его
нестерпимо вспыхнули фиолетовым - ему повезло натолкнуться на тайные,
мистические символы древнейших праславян, дошедшие каким-то чудодейственным
образом до наших дней и заключающие в себе поистине беспредельные знания
творящего Космоса, позволяющие якобы повелевать его могучими силами, даже
временем и пространством...
"Но этого не может быть! - попытаются остановить Корф охватывающее его
торжество. - Это же неполноценная, сорная раса, неспособная даже к
собственной государственности, и только что на последних своих
президентских выборах окончательно подписавшая свой смертный приговор. Если
они выбрали главой государства назначенного им со стороны палача, о каких
тайных праславянских знаниях, якобы передающихся из рода в род, может идти
речь? Такого не оывает в самой природе! Ничтожество и гений, могущество
богов рядом с нищетой и разложением?.. Не сходи с ума, ты можешь невзначай
вляпаться в дурацкую историю... Какая-то глупая каминная решетка...
Перестань... встряхнись и приди в себя - этого не может быть, потому что не
бывает..."
И, однако, он понял, что самой судьбой ему выпало на долю невероятное -
встать на порог бессмертия, а может быть, и перешагнуть его, и сколько он
ни приказывал себе не смотреть в сторону камина, чтобы как-нибудь не
насторожить хозяина, он не мог оторваться от странного, затягивающего,
живого ритма рисунка в бронзе... Еще немного, и он уже был вовлечен в
колдовское, неостановимое, солнечное движение и, ужаснувшись, несмотря на
все свои попытки, не мог из него вырваться - оно несло и сжигало его, и от
этого его охватывало ни с чем не сравнимое наслаждение исчезновения...
И тогда, не выдержав, он страстно вскрикнул и очнулся от своего
собственного потрясения.
Словно в ответ на его мысли Батюнин поднял голову, и опять его вбирающий
взгляд заставил Корфа почувствовать себя неуютно и неловко.
- Что же, Михаил Степанович? - тем не менее спросил он весело, уже как бы
заранее определяя положительный ответ хозяина.
- Что же, - тихо и неопределенно повторил старый художник. - Это,
пожалуй, самый невероятный случай в моей жизни. Просто - необъяснимый!
Человек, давно всеми забытый и даже похороненный, вдруг оказывается кому-то
нужен, позарез необходим, да еще по такой цене! Прошу прощения, я в это
поверить не могу... Не могу, и все!
- Михаил Степанович, дорогой...
- Извольте объяснить, кому и зачем понадобилась моя старая мазня? -
прервал Батюнин. - Нет, нет, уважаемый Геннадий Акилович, извольте изложить
свои мотивы... Я старый и нищий - да, это так, но смеяться над собой я
никому не позволю! Кстати, вы пьете водку?
- Да, пью, - неожиданно улыбнулся Корф. - Рюмочку с вами с удовольствием,
- Прекрасно... У меня нечем закусывать, вот только яблоки... немного
старого сыру. Должен был уже приехать соседский парнишка, Игорек, кое-что
привезти... Я послал его на Арбат коечто продать из моих шедевров. Продать
или произвести натуральный обмен, а его все почемуто нет... Закусим
яблочком, вот нож.
- Яблоки - это великолепно! - опять одобрил Корф, и они выпили. Водка
показалась гостю чересчур крепкой, и он тотчас изооразил удовольствие и
даже восхищение. Хозяин же, словно ожидая новых чудес, глядел на него молча