"Петр Проскурин. Улыбка ребенка (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

спросить, что будет, если такой наперсток просто взорвать. Я уже открыл
было рот, но вовремя заметил, что к нашему разговору прислушиваются двое
посторонних. Впрочем, разве сам Ульт не знал, что была Хиросима и в ней
его доля?


Ульт сидел метрах в двух от меня, я видел его хрящеватое ухо и красную
морщинистую шею, он как сел, так и замер, и мне все время хотелось
протянуть руку, чтобы убедиться в его реальности.
- Джефф, - сказал я негромко, напряженно всматриваясь в него, и он
поглядел на меня.
- Да, Чарли, я слушаю, - отозвался он, спокойно и как-то умудренно
глядя на меня; у него было сейчас чужое, незнакомое лицо, он словно знал,
о чем я минутой назад думал, и поэтому в углах серых губ была у него
горечь.
- Знаете, Джефф, как-то странно мы сейчас сошлись и даже не удивились
друг другу. Вот как мы стары, у нас и способность радоваться исчезла.
- А чего нам радоваться? - спросил он тихо. - Жизнь человеческая очень
уж осложнена. Да, я знаю, что вы обижены, в душе вы всегда считали себя
гением. Поверьте, это далеко не так.
- Чепуха! - возмущаюсь я. - Вы же знаете, Джефф, что это чепуха.
- Не знаю, - говорит Ульт, вздохнув. - Пойдемте.
- Куда?
- Пойдемте.
Он встает, мне становится не по себе, и я крепче вжимаюсь затылком в
горячий песок и зажмуриваю глаза.
- Нет, нет, - бормочу я, - не хочу, никуда я не пойду. Мне и здесь
достаточно хорошо.
- Ну, вставайте, Чарли, - настойчиво говорит он. - Сейчас не время
заниматься разговорами, пойдемте.
Я хочу отказаться, но неожиданно для себя встаю и с удивлением
осматриваюсь. Вот беда, конечно же, это Черный Остров, косые лучи
пронизывают и плавят черный базальт. Нет, я не сплю: вот ревет океан, вон
чахнет редкая растительность в расщелинах скал, издыхают рыбы в пене
прибоя, - очевидно, была буря.
- Ну, хватит, Чарли, - говорит мне Ульт. - Подышали, пора спать, завтра
рано подниматься, дело не ждет. Идите ужинать.
Ульт исчезает в кабине скоростного лифта, меня уносит в другом
направлении, я прихожу к себе в комнату, включаю вентилятор и бессильно
падаю на кровать. И только потом расстегиваю ворот рубашки и на ощупь
сбрасываю туфли; они мягко шлепаются на пол, и я начинаю отдыхать. Вот
тебе и штука, думаю я, оказывается, это все тот же Черный Остров,
лаборатории, свинцовые двери, похожие на могильные плиты; открыть их без
помощи автомата человеку не под силу. И на многих дверях кровавые росчерки
надписей: "Не входить!" Кто-то невидимый руководит автоматами, я лежу, в
голове тупая боль, и я думаю, что есть хозяин Черного Острова, нечто
безжалостное и неумолимое. Я не трушу, я все больше прихожу к мысли, что
мне нечего терять, и я, успокаивая себя, громко смеюсь. Ведь это не
впервые: везде, где бы я ни был, я и раньше чувствовал присутствие
хозяина, и во сне мне часто хотелось прошептать молитву, но я еще в