"Петр Проскурин. Улыбка ребенка (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

детстве забыл их все. Я лежал, обливаясь липким потом, смеялся и думал,
что в любой момент могу уехать с Черного Острова - все-таки я свободен в
своих поступках и решениях, чего мне бояться? Бог? Какая чепуха! Атомная
физика - и бог. Надо заснуть, а завтра чашка кофе, хороший завтрак, и все
пройдет. Просто сказывается переутомление от непрерывной работы, от
изоляции - она особенно отражается на нервах. И нечего думать, на кой черт
мне все эти размышления о человечестве? Что тебе человечество? У тебя мозг
и знания, у них деньги. Тебе нужно работать и жить, на Черном Острове
платят в семь раз больше. Его деньги? Ты не знаешь, кто он. Ты лишь
знаешь, что он вездесущ. _Хозяин_! Его воля выдолбила гигантские
катакомбы, наполнила их движением и светом, за свои деньги хозяин стоит за
спиной у каждого на этом проклятом острове, в этом угрюмом царстве камня,
искусственного света, счетных машин, автоматов. У меня здесь по-настоящему
один друг - кургузый человек с циферблатом вместо груди, в резиновом
футляре. Ровно в девять он до смешного важно начинал мигать электрическими
глазами, методично указывать себе на грудь и попеременно поднимать одну из
своих четырех ног. Я любил конструировать подобные безделки - единственный
отдых на острове. Если я не успевал встать за десять минут, человек-часы
прыгал мне на грудь и начинал отчаянно верещать. Вот и сейчас - снится
мне, что ли? Таращу глаза и долго не могу нащупать подпрыгивающий автомат,
потом долго и тщетно оглядываюсь: в дальнем углу мелькает громадная
человеческая тень, очертаниями напоминающая мистера Крэсби - директора
Черного Острова, слово которого закон для всего живого и мертвого на
острове. И только с профессором Ультом любезен мистер Крэсби, только в
разговоре с ним у мистера Крэсби сияют крупные зубы, и это всем понятно.
Профессор Ульт - мировая величина в атомной физике, сейчас он на пороге
нового большого открытия - недаром его так ревностно охраняют, он уже
много лет негласно засекречен. Временами даже я не вижусь с ним по месяцу
и больше, на звонки по телефону отвечают, что господин профессор занят и
подойти не может. Голос отвечающего всегда непреклонен, и каждый раз мне
мерещится тень мистера Крэсби. Иногда я думаю, что начинаю сходить с ума:
ведь и мистер Крэсби подставное лицо. Все равно никому не узнать
настоящего хозяина, все равно не увидеть его лица: ни имени, ни лица у
него нет. Это просто хозяин.
Я встаю с постели с головной болью, делаю несколько вялых
гимнастических движений и замираю. Из большого зеркала на меня смотрит
высокий костлявый старик, с большой сухой головой и с ненормально
пристальным взглядом. Я с усмешкой рассматриваю его. В этом теле когда-то
рождались и гасли страсти, в мускулах переливалась жадная сила. Ты
помнишь, старик, женщин? Нет, не помнишь. Все прошло мимо, и жив один
мозг, холодный, бесстрастный, способный только рассчитывать и вычислять.
Все остальное отдано ему - _хозяину_.
- Ха-ха-ха... ха!
Неожиданный смех звучит глухо и безнадежно; в подземных помещениях
звуки вообще быстро угасают. Я медлю, одеваюсь; эскалатор выносит меня в
кафе - у меня часа три свободного времени. Я оставляю почти нетронутый
завтрак и по сложной системе лифтов опускаюсь вниз, в длинный, залитый
мертвенным светом коридор. В дверях появляются и исчезают фигуры в белом -
широкий коридор многократно разветвляется. Я медленно иду из отсека в
отсек, провожаемый внимательными взглядами дежурных офицеров и мертвыми