"Валентин Проталин. Пятое измерение" - читать интересную книгу автора

Ф.Энгельс тем не менее вычеркивали его из той эволюционной картины, которую
рисовали. Впоследствии это перечеркивание времен "доисторических",
выразившееся, в частности, в недооценке и духовного потенциала, и взорвало
изнутри сам метод построения ими социальной истории. Выпрямило его, сдвинуло
в сторону абстракции, схематизма.
К.Маркс в 1847 году в статье "Морализирующая критика и критизирующая
мораль" прямо заявлял: "Так религиозная фантазия народов заклеймила историю
человечества, поместив век невинности, золотой век в период доисторический,
в ту эпоху, когда еще вообще не существовало никакого исторического
развития..." Для него и Ф.Энгельса в связи с этим характерно даже такое
словоупотребление, как "баранье или племенное сознание", выплеснувшееся у
них годом раньше в "Немецкой идеологии".
Лишь однажды, уже в 1860 году К.Маркс в "Введении к "Критике
политической экономии" сильно споткнулся, никак не умея справиться с
категорией искусства, упрямо не подчиняющегося правилам поведения в строго
"просчитанной" им системе эволюционного развития. Он писал: "Относительно
искусства известно, что определенные периоды его расцвета не находятся (надо
же?! - В.П.) ни в каком соответствии с общим развитием общества, а,
следовательно, также и развитием материальной основы последнего... Например,
греки..." И далее: "Однако трудность заключается не в том, чтобы понять, что
греческое искусство и эпос связаны с известными формами общественного
развития. Трудность состоит в понимании того, что они продолжают доставлять
нам художественное наслаждение и в известном смысле сохраняют значение нормы
и недосягаемого образца".
Прямая связь между общественным развитием древнего общества и его
искусством непременно же существует, однако..., порассуждав еще немного,
К.Маркс оборвал рукопись. И более к ней не возвращался. Факты не лезли в
логическую цепочку, и он о них решил позабыть. Или - позабыл? Но и за
двадцать последующих лет жизни К.Маркс к этим собственным неудобным мыслям
так и не возвращался.
Эту независимость нравственного, особенность его закономерностей в
отличие от закономерностей иного жизнестроительства почувствовал гением
своим А.С. Пушкин. И наткнулся-то на эту тему раньше, чем Маркс. В 1836 году
он писал: "Петр создал войско, науки, законы, но не мог создать словесности,
которая рождается сама собой на своих собственных началах".
Полагаю, что никто не истолкует меня таким образом, будто я за
возвращение в поселения наших прапрародителей. Однако, во-первых,
определенный вариант возвращения к давно миновавшему совершается в этом
мире. Так или иначе, как бы памятуя о далеком родстве с минувшим, мы ведь
худо-бедно (и Запад, и мы) вернулись к общественному по своему характеру
труду (к общественному производству). Иными словами, если иметь в виду хотя
бы только кооперативный характер труда и производства, то можно говорить,
что обе системы не только некоторым образом жертвы исторического прогресса,
но и о том, что та и другая (и мы, и Запад,) тяготеют к... минувшему. К
чему? К бесклассовости? Да, к ней, родимой. На ином витке, однако это не
значит - не знакомой по сути, не сопоставимой ни с чем. Генетически,
по-видимому, помня, что было нечто самоценное до той поры, пока впервые
некто не сказал: "Это мое!". И породил противоречие (первородный грех),
которое люди вынуждены распутывать и распутать не могут. И да здравствует
вершащийся под этим земным небом закон отрицания отрицания.